Легкое движени головой

Про такой спектакль не скажешь «пробы и ошибки» – он сделан по рецепту безошибочному и давно апробированному в «Мастерской Фоменко»: для театра, последние годы заметно и мучительно порой метавшегося в поисках свежих творческих идей (ради чего звали режиссеров со стороны, что едва ли привело к успеху…), одновременно консервируясь в соку собственной ранее наработанной методики (тоже, если честно, выходило по большей части кисло…) нынешний «Подарок» – не бросок в неизведанное, но уж во всяком случае живой, по-молодежному обаятельный, забавный (я бы даже сказал – остроумный, веселый… смешной! – а меня развеселить трудно) и вместе с тем небессмысленный, не вполне пустяковый экзерсис. 

Юрий Титов инсценировал пять новелл Ги де Мопассана – вместе они потянули на полтора часа сценического времени – социально-критическую, обличительно-сатирическую подоплеку их нравоописательности игнорируя и сосредоточившись преимущественно на внешней, водевильно-анекдотической стороне фабулы. Вчерашние студийцы, уже все довольно известные театральные артисты, впрочем, фирменную, узнаваемую и слегка выходящую в тираж, по крайней мере нарочито «несовременную» фоменковскую пресловутую «легкость» здесь воспроизводят естественно, без натуги и пережима, но как будто вольно или невольно иронизируя над манерами некоторых «основоположников», а прежде всего «основоположниц».

Женские образы в «Подарке» вообще объяснимо ярче мужских, последние даже в комедийном амплуа довольно статичны (подчеркнуто сдержанный Амбарцум Кабанян или гротесковый Михаил Крылов), тогда как французские дамы, какими их изображают и воображают актрисы (Роза Шмуклер – с большей харАктерностью, Серафима Огарева на контрасте с ней – лиричнее, Александре Титовой достались типажи героинь чувственных и не обремененных комплексами) щебечут и порхают; неудивительно, что средняя, третья по счету в композиции новелла «Шпилька», история сугубо «мужская» (предмет любви, точнее, размышлений о любви, персонаж Натальи Мартыновой, лишь мелькнет на заднем плане), несколько выпадает из общей конструкции и выглядит скомканной после первых двух блестящих «Знака» и «Неосторожности», хотя лично я бы предпочел их местами переставить, тогда мотивы героини второй новеллы (жена просит мужа отвести ее в кабачок, где обычно мужчины ужинают с любовницами и проститутками) логичнее, на мой взгляд, из первой (анекдот, где дама света преуспевает в подражании женщинам легкого поведения. ..) вытекали бы…

Так или иначе телесное, плотское начало, для Мопассана сопряженное в известном смысле с общественными явлениями не самыми возвышенными и скепсисом по отношению к социально-политическому устройству, в спектакле Титова высвобождается из рамок «морали» и «имморализма» равно, берет свое, как если б автор жил не в буржуазном 19-м веке и даже не в куртуазном 18-м (в недавних «Опасных связях» на той же площадке Старой сцены театра, кстати, дела с «куртуазностью» совсем не задались…), а прям-таки в эпоху Ренессанса и был современником Рабле, а не Флобера и Золя.

Легкомысленный настрой, по инерции нарастающий, малость споткнувшись на третьей, до четвертой, уже откровенно фарсовой новеллы «Избавилась» (тут предприимчивая героиня Розы Шмуклер нанимает «сообразительную» и соблазнительную горничную, которую чудесно играет Александра Титова, чтоб спровоцировав тюфяка-мужа, персонажа Михаила Крылова, на супружескую измену в их же спальне, получить желанный развод) меняется к заключительной, пятой новелле «В пути».

Недавно я вспоминал про Мопассана в связи, как ни странно, с Достоевским и инсценировкой (Елены Невежиной, ученицы Петра Фоменко, между прочим) его «Зимних заметок о летних впечатлениях», отмечая, помимо остального, чрезмерно саркастичные выпады православного литератора в адрес французской специфики семейных взаимоотношений, где муж непременно, грубо говоря, «терпила», а жена, мягко выражаясь, «ветреница» либо «интриганка». Сейчас, пока смотрел «Подарок», наблюдая, как в спектакле Юрия Титова не скованное ни морализаторством, ни сатирой «ренессансное» восприятие «плоти» сочетается с элементами в оформлении (художник-постановщик Мартын Степанов, костюмы Олеси Скарына), косвенно увязывающими происходящие события частной жизни не с последними десятилетиями 19-го века, когда творил Мопассан, но скорее с первыми двадцатого (наряду с афишами Тулуз-Лотрека – модерновые формы предметов мебели и имитации витражей, мотивчики из опер Пуччини, что напевают вдобавок к оригинальным, специально для спектакля написанным музыкальным фрагментам Николая Орловского, те или иные персонажи… не говоря уже про ритмы танго и румбы, под которые они танцуют! а ресторанная «люстра» во второй новелле и вовсе образчик ар-деко!!), полагая, что стилевые анахронизмы случайны, впечатления от постановки испортить не могут, но и содержательно ее обогатить вряд ли способны.

Однако «В пути» — завязавшаяся в поезде история про смертельно больную русскую аристократку, графиню Марию Баранову (вот в этой роли Наталья Мартынова уже выйдет на первый план), которую муж одну в сопровождении лакея отправил лечиться, ну то есть фактически умирать в курортную Ментону, и, судя по всему, пусть детали биографии героя и покрыты мраком, беглого политзаключенного-революционера, а учитывая год написания рассказа, 1883, может быть и соучастника недавнего цареубийства (Незнакомца играет Амбарцум Кабанян) – отнюдь не располагает к игривому юмору, все поглощает сентиментальность, которой только реалистическая эстетика Мопассана не позволяет дорасти до настоящего поэтического трагизма; еще важнее, что нет в ней и плотской чувственности; представленная в финале спектакля романтическая лав-стори мало того, что бестелесна, но к тому ж еще и бессловесна (графиня помогает незнакомцу пересечь границу империи при обещании, что он с ней не заговорит, и до ее смерти тот постарается изо всех сил держать клятву) – в противоположность анекдотической многословной суете предыдущих. 

Столь резкое переключение эмоционального регистра при всей как бы неожиданности, на самом деле, предсказуемо, но композиции спектакля в целом не вредит, наоборот, придает ей завершенность. А помимо Достоевского в связи с железнодорожно-вагонным антуражем на память и Бунин приходит – десять лет назад Юрий Титов тоже на Старой сцене поставил (название до сих пор остается в репертуаре театра) «Последние свидания» по «Темным аллеям», которые мне тогда показалось хоть и не целиком провальными, но не слишком интересными, сейчас в финале своего «Подарка» он, уже и на новом уровне мастерства, и жизненном этапе (старше на десять лет ведь стал) словно возвращается через иной материал к прежним мыслям; Мопассан парадоксально оказывается чуть ли не предтечей Бунина.

Источник: из соцсетей