Семейное несчастие
«Война и мир. Начало романа. Сцены» в Мастерской Петра Фоменко
Без обращения к дореволюционной орфографии, полагают современные филологи, в полной мере не читается название романа Льва Толстого. Сегодня в написании слова «мир» не отличишь «миръ» от «мiръ». В заглавии романа Толстой играл смыслами. Нынешние литераторы, желая вернуть замыслу книги былой объем, предлагают обозначать его «Войною и Миром». С первых строк писатель предлагает читателю задуматься над тем, как российское общество, «русский свет» принимает и переживает те условия существования, которые задает Наполеон, воюющий со всей Европой, со всем Миром. Писателю, преодолевавшему сатирический «гоголевский период русской литературы», важно было показать, что значила Россия Александра I для политической истории Европы и как глубоко запечатлевались всемирные катаклизмы в сердце российского мирка. Василий Розанов некогда писал, что фонвизинские недоросли несли походные ранцы в блестящей суворовской кампании, а грибоедовские скалозубы выиграли войну с Наполеоном Толстой пытается сказать об истории России примерно то же.
Судьба Европы в России «у всех на устах»: и на великосветском рауте, и в домашней беседе. Частая мизансцена в спектакле Петра Фоменко: герои романа перед картой Европы словно полководцы на ставке. Карта большая, во всю сцену в салоне Шерер, точно такая же в кабинете Болконского-отца, и вчетверо меньше в петербургском доме Андрея. «Россия одна должна быть спасительницей Европы» эти слова Анны Шерер способны повторить, кажется, все герои романа, готовые сию секунду вовлечься в мировую войну.
Петр Фоменко особенно артикулирует тему, заявленную Толстым в заглавии. Он рассказывает о том, как внутрь мирной, семейной жизни с ее потерями и приобретениями, с ее тяготой и радостью врывается война, пусть еще далекая, пусть еще не наша. Фоменко «лепит» структуру спектакля из того материала, коим пользовался сам Толстой: из знаменитых переходов и контрастов от предсмертного часа Безухова-отца к семье Ростовых, пышущих здоровьем. Наверху, на верхнем этаже сценической конструкции умирающий Безухое, внизу ватага юных Ростовых, представляющих гостям наивную, смешную пастораль. Марья Дмитриевна Ахросимова (Людмила Аринина), посещающая Ростовых, в режиссуре Фоменко оказывается незрячей, и это решение добавляет картине именин у Ростовых еще больше теплоты и умильности: в здоровом доме и хворые не испытывают недостатка во внимании.
Мерно капающая вода расхожий, даже банальный театральный прием, но гений Петра Фоменко и здесь удивляет нас точностью высказывания. Безухов (Борис Горбачев) стонет, доктор Лоррен (Томас Моцкус) льет неприятно журчащую воду в медный таз и в этот момент строем рождаются образы: утекающее, тающее время человеческой жизни, шелестящие воды Стикса, тошнотворный запах медицины, даже физиологические «подробности» болезни. На сцене тем временем всего лишь звон обыкновенных капель, переливающихся из пустого в порожнее.
Карэну Бадалову потребовалось, видимо, много душевных сил, чтобы разрушить монументальный, патерналистский образ Болконского-отца, созданный Анатолием Кторовым в экранизации Бондарчука. Бадалов играет сущего Дроссельмайера, механическую машинку, костлявого, сухого, ядовитого старика: он, кажется, изготовлен из того же материала, из которого сделан его скрипучий столярный станок. Не по-мужски капризный, невнимательный к близким, вечно раздраженный, Болконский держится в собственной семье надзирателем, а в его отношениях с сыном часто проскальзывают нотки ненависти.
Бонапарт любимец Андрея (Илья Любимов) становится причиной раздора меж поколениями. Болконский-отец презирает Наполеона как стиль: суворовцу, классицисту претит романтический образ полководца, побеждающего без науки и тактики. Только у карты Андрей и Николай Болконские могут понять друг друга; они воины. Птичий разговор, ясный с полуслова, говорят полушепотом, не договорив, осекаются, осознав, что собеседник уже все понял, и тут же легко передают право на встречную реплику.
Младший Болконский, кажется, сильно обескуражен встречей с отцом в нем Андрей так же не находит понимания, как и в своей простодушной жене. Лиза и Марья не устают твердить ему: «Андрей, ты переменился». И тут же подбородок Андрея тянется потереться о плечо точно так, как привык делать отец, отныне такой чужой и далекий. Андрей ловит себя на этом полудвижении и осекается ему так не хочется походить на желчного старика! И дорожный сундучок у сына такой же, что и у отца, и так же бережно Болконский перебирает в нем необходимые в дороге вещи. Филигранно, едва заметно Фоменко рисует семейную драму, приключившуюся в усадьбе на Лысых горах.
Семья Болконских вдруг, буквально на наших глазах, становится глубоко несчастливой. Люди, у которых сохранились одни привычки и одни интересы, перестают не только понимать, но любить друг друга. Переменился Андрей, переменился отец, переменилась Лиза, попавшая в чужую семью и, кажется, оттого боится рожать. «Для чего? Для чего вы идете на войну?» спрашивает Пьер Андрея. «Я не знаю, так надо┘» В этом иррациональном, тупом, сугубо мужском желании Андрея Петр Фоменко видит извечную, неуничтожимую тоску человека по войне. Когда мир перестает быть миром, человека увлекает жажда уничтожения. В песенке о Мальбруке (ее разыгрывают в интермедиях) режиссер обнаруживает эту нелепую страсть к авантюре. Авантюре, которой живет вся наполеоновская Европа, вступившая на тропу мировой войны. Авантюре, которая авторам песенки о Мальбруке это доподлинно известно окончится колоссальным фиаско.
«Какая сила движет народами?» спрашивает неуклюжий Пьер (Андрей Казаков) и падает, споткнувшись, как Епиходов. Народами движет сила семейного несчастия отвечает Петр Фоменко. Нынче время воевать и стук по металлу, производимый актерами Мастерской в аккомпанемент песенке, сольется в финале спектакля в мерные шаги батальонов, идущих на смерть, убегающих от личного несчастья.
Судьба Европы в России «у всех на устах»: и на великосветском рауте, и в домашней беседе. Частая мизансцена в спектакле Петра Фоменко: герои романа перед картой Европы словно полководцы на ставке. Карта большая, во всю сцену в салоне Шерер, точно такая же в кабинете Болконского-отца, и вчетверо меньше в петербургском доме Андрея. «Россия одна должна быть спасительницей Европы» эти слова Анны Шерер способны повторить, кажется, все герои романа, готовые сию секунду вовлечься в мировую войну.
Петр Фоменко особенно артикулирует тему, заявленную Толстым в заглавии. Он рассказывает о том, как внутрь мирной, семейной жизни с ее потерями и приобретениями, с ее тяготой и радостью врывается война, пусть еще далекая, пусть еще не наша. Фоменко «лепит» структуру спектакля из того материала, коим пользовался сам Толстой: из знаменитых переходов и контрастов от предсмертного часа Безухова-отца к семье Ростовых, пышущих здоровьем. Наверху, на верхнем этаже сценической конструкции умирающий Безухое, внизу ватага юных Ростовых, представляющих гостям наивную, смешную пастораль. Марья Дмитриевна Ахросимова (Людмила Аринина), посещающая Ростовых, в режиссуре Фоменко оказывается незрячей, и это решение добавляет картине именин у Ростовых еще больше теплоты и умильности: в здоровом доме и хворые не испытывают недостатка во внимании.
Мерно капающая вода расхожий, даже банальный театральный прием, но гений Петра Фоменко и здесь удивляет нас точностью высказывания. Безухов (Борис Горбачев) стонет, доктор Лоррен (Томас Моцкус) льет неприятно журчащую воду в медный таз и в этот момент строем рождаются образы: утекающее, тающее время человеческой жизни, шелестящие воды Стикса, тошнотворный запах медицины, даже физиологические «подробности» болезни. На сцене тем временем всего лишь звон обыкновенных капель, переливающихся из пустого в порожнее.
Карэну Бадалову потребовалось, видимо, много душевных сил, чтобы разрушить монументальный, патерналистский образ Болконского-отца, созданный Анатолием Кторовым в экранизации Бондарчука. Бадалов играет сущего Дроссельмайера, механическую машинку, костлявого, сухого, ядовитого старика: он, кажется, изготовлен из того же материала, из которого сделан его скрипучий столярный станок. Не по-мужски капризный, невнимательный к близким, вечно раздраженный, Болконский держится в собственной семье надзирателем, а в его отношениях с сыном часто проскальзывают нотки ненависти.
Бонапарт любимец Андрея (Илья Любимов) становится причиной раздора меж поколениями. Болконский-отец презирает Наполеона как стиль: суворовцу, классицисту претит романтический образ полководца, побеждающего без науки и тактики. Только у карты Андрей и Николай Болконские могут понять друг друга; они воины. Птичий разговор, ясный с полуслова, говорят полушепотом, не договорив, осекаются, осознав, что собеседник уже все понял, и тут же легко передают право на встречную реплику.
Младший Болконский, кажется, сильно обескуражен встречей с отцом в нем Андрей так же не находит понимания, как и в своей простодушной жене. Лиза и Марья не устают твердить ему: «Андрей, ты переменился». И тут же подбородок Андрея тянется потереться о плечо точно так, как привык делать отец, отныне такой чужой и далекий. Андрей ловит себя на этом полудвижении и осекается ему так не хочется походить на желчного старика! И дорожный сундучок у сына такой же, что и у отца, и так же бережно Болконский перебирает в нем необходимые в дороге вещи. Филигранно, едва заметно Фоменко рисует семейную драму, приключившуюся в усадьбе на Лысых горах.
Семья Болконских вдруг, буквально на наших глазах, становится глубоко несчастливой. Люди, у которых сохранились одни привычки и одни интересы, перестают не только понимать, но любить друг друга. Переменился Андрей, переменился отец, переменилась Лиза, попавшая в чужую семью и, кажется, оттого боится рожать. «Для чего? Для чего вы идете на войну?» спрашивает Пьер Андрея. «Я не знаю, так надо┘» В этом иррациональном, тупом, сугубо мужском желании Андрея Петр Фоменко видит извечную, неуничтожимую тоску человека по войне. Когда мир перестает быть миром, человека увлекает жажда уничтожения. В песенке о Мальбруке (ее разыгрывают в интермедиях) режиссер обнаруживает эту нелепую страсть к авантюре. Авантюре, которой живет вся наполеоновская Европа, вступившая на тропу мировой войны. Авантюре, которая авторам песенки о Мальбруке это доподлинно известно окончится колоссальным фиаско.
«Какая сила движет народами?» спрашивает неуклюжий Пьер (Андрей Казаков) и падает, споткнувшись, как Епиходов. Народами движет сила семейного несчастия отвечает Петр Фоменко. Нынче время воевать и стук по металлу, производимый актерами Мастерской в аккомпанемент песенке, сольется в финале спектакля в мерные шаги батальонов, идущих на смерть, убегающих от личного несчастья.
Павел Руднев, «Дом Актера», 09.2001
- В отсутствии любви и смертиВиктория Пешкова, «Культура», 18.07.2019
- Возвращение в «Египетские ночи»Светлана Наборщикова, «Известия», 12.02.2018
- Эротический египетский анекдот в Театре ФоменкоНаталья Анисимова, «Русский блоггер», 11.02.2018
- «Условная» любовь: «Египетские ночи» на сцене Мастерской Петра ФоменкоМария Наумова, «Типичная Москва», 9.02.2018
- В театре «Мастерская Петра Фоменко» возобновили спектакль «Египетские ночи»Анжелика Заозерская, «Вечерняя Москва», 8.02.2018
- Мениппея, как и было сказаноПавел Подкладов, «Подмосковье без политики», 13.09.2017
- В «Мастерской Петра Фоменко» сыграли «…Души»Ольга Егошина, «Театрал-онлайн», 12.07.2017
- Прожженные душиМарина Токарева, «Новая газета», 5.07.2017
- Души прекрасные порывыИгорь Вирабов, «Российская газета», 30.06.2017
- «Фоменки» в зазеркальеТатьяна Ратькина, «Частный корреспондент», 28.04.2017
- Вот Рок, а вот порокИгорь Вирабов, «Российская газета», 8.03.2017
- Voulez vous cousher avec moi? Хотите ли вы спать со мнойВячеслав Суриков, «Эксперт», 6.03.2017
- Мольер. Но другойМарина Токарева, «Новая газета», 1.03.2017
- У вас родится ГеркулесОльга Егошина, «Театрал-online», 24.02.2017
- Обратная сторона любвиЕлизавета Авдошина, «Независимая газета», 20.02.2017
- Чарующий «Сон
»Ирина Шведова, «Московская правда», 25.09.2015
- Укол счастьемСветлана Бердичевская, «Экран и Сцена», 31.07.2015
- «Мир головокружительной свободы»Алексей Бартошевич, «Экран и Сцена», 31.07.2015
- Сон в летнюю ночьНаталья Витвицкая, «Ваш досуг», 22.07.2015
- Это был не сон?Марина Шимадина, «http://ptj.spb.ru», 20.07.2015
- «Полета вольное упорство»Ольга Егошина, «Новые Известия», 25.06.2015
- «Зовут меня Рыло, я вышел на сцену…»Марина Токарева, «Новая газета», 24.06.2015
- Цирковые таланты пошли на пользу ШекспируГригорий Заславский, «Независимая газета», 22.06.2015
- Все начинается в фойеНиколай Пересторонин, «Вятский край», 4.10.2014
- Руслан и ЛюдмилаЛариса Каневская, «Весь Театр», 3.06.2014
- Богатырская поэмкаАлександра Солдатова , «Экран и Сцена», 04.2014
- «Руслан и Людмила»: сказка — ложь?Наталья Витвицкая, «http://www.vashdosug.ru», 17.03.2014
- Пять тысяч штампов для вечностиПетр Сейбиль, Яна Жиляева, «VTBrussia.ru», 17.04.2013
- Восемь часов «Войны и мира»Юлия Бочкарева, «Речь», 30.10.2012
- Рождество у Петра Фоменко, или Двадцать лет спустяАлексей Бартошевич, «OpenSpase.ru», 13.01.2010
- В ритме ДжойсаСергей Конаев, «Экран и Сцена (№ 7)», 04.2009
- Хроника одного дняМарина Гаевская, «Культура», 5.03.2009
- Театральное изложение запрещенного романаГалина Шматова, «Театральная Жизнь (№ 3, 2009)», 03.2009
- День, жизнь и вечностьАлена Данилова, «Театрал (Театральные Новые Известия)», 03.2009
- Двое из Дублина«Итоги», 9.02.2009
- «Улисс» в «Мастерской Петра Фоменко»Видмантас Силюнас, «OpenSpase.ru», 4.02.2009
- «Улисс» в «Мастерской Петра Фоменко»Видмантас Силюнас, «OpenSpace.Ru», 4.02.2009
- Хитрый УлиссАлена Карась, «Российская газета», 4.02.2009
- Средний слойДина Годер, «Время новостей», 3.02.2009
- Берег утопииДмитрий Бавильский, «Частный корреспондент (www.chaskor.ru)», 2.02.2009
- Леденцовый период русской историиЕлена Дьякова, «Новая газета», 20.09.2004
- Безумная ШайоОльга Егошина, «Вёрсты», 4.06.2002
- Семейное несчастиеПавел Руднев, «Дом Актера», 09.2001
- «Война и мир. Начало романа. Сцены» (по роману Л. Толстого)Елена Ковальская, «Афиша», 27.08.2001
- Война и мир в мастерскойМарина Гаевская, «Российские вести», 23.05.2001
- Начало романаЛ. Осипова, «Семья и школа, № 4», 04.2001
- Начало романа. Сцены
Вера Максимова, «Век», 16.03.2001
- От мира до войныОльга Лаврова, «Ваш Досуг», 8.03.2001
- До войныЕлена Ковальская, «Афиша», 5.03.2001
- Известен адрес, где хранится спасительная красотаЯн Смирницкий, 03.2001
- Что такое «Война и мир»?Елена Губайдуллина, 03.2001
- Парадоксы ТолстогоНадежда Ефремова, «Экран и сцена, № 11 (581)», 03.2001
- Другая жизньВалерий Семеновский, «Театр, № 2», 03.2001
- Миро-приятиеДина Годер, «Итоги», 27.02.2001
- Мозаика «Войны и мира»Нина Агишева, «Московские новости», 27.02.2001
- Потертый альбом на сквозняке нового векаЕлена Дьякова, «Новая газета», 26.02.2001
- Князь Андрей под медным тазомГлеб Ситковский, «Вечерний клуб», 23.02.2001
- Невыразимая легкость эпопеиНаталия Каминская, «Культура», 22.02.2001
- Ксения Кутепова стала Марьей, Соней и Жюли одновременноАлексей Белый, «Комсомольская правда», 22.02.2001
- Не до концаГригорий Заславский, «Независимая газета», 21.02.2001
- Эпопея в камерном форматеОлег Зинцов, «Ведомости», 20.02.2001
- Толстой нашего времениМайа Одина, «Сегодня», 20.02.2001
- Соткано с любовьюИрина Корнеева, «Время МН», 20.02.2001
- Очень маленький ТолстойАлексей Филиппов, «Известия», 20.02.2001
- Гадание по «Войне и миру»Елена Дьякова, «Газета.ру», 19.02.2001
- У Петра Фоменко снова премьера«Афиша», 19.02.2001
- О шестом англезе, дурочке из дома отдыха и механике эпизодаКирилл Рогов, «Полит. Ру», 11.02.2001
- Женщины на грани красного цветаСветлана Хохрякова, «Культура», 3.02.2000
- ЧужиеЕлена Губайдуллина, «Театральный курьер», 02.2000
- А еще
Наталия Якубова, «Театральная жизнь, № 1», 01.1997
- Дело в
шляпе!Т. Белозерова, «Культура», 19.03.1994
- Театр от ФомыЮрий Зерчанинов, 1993