Прекрасная дама Вахтанговского театра

Людмила Максакова относится к женщинам, которые интересны в любом возрасте — и по-актерски, и по-человечески. C журналистами держится настороженно, оберегая свое право на частную жизнь. Особенно после того, как корреспондент одной московской газеты обратилась к ней: «Людмила Иосифовна!» «Почему Иосифовна?» — удивилась Максакова. «Ну как, все же знают, что вы - дочь Сталина…»
Кто ее отец на самом деле, Людмила узнала уже взрослой. Перед смертью ее знаменитая мама певица Мария Петровна Максакова, в числе поклонников которой был Сталин, призналась дочери, что ее отец — баритон Большого театра Александр Волков. Он эмигрировал в Америку, поэтому Мария Петровна так хранила тайну рождения дочери.
Мария Петровна Вторая
 — Ваша мама — знаменитая певица, солистка Большого театра Мария Петровна Максакова, в числе поклонников которой был Сталин. Вы не рискнули «пойти в певицы», хотя прекрасно поете русские и цыганские романсы. Путь бабушки в искусстве повторяет ваша дочка Мария?
 — Маша — полная тезка бабушки — Мария Петровна. Я постаралась дать дочери музыкальное образование, но свою судьбу она выбрала сама. Правда, мой муж — мы зовем Петера по-русски Петром — уверяет, что когда принес Машу из роддома, моя мама с портрета ей улыбнулась…
Маша пела, как и ее бабушка, в Большом театре, сейчас она солистка в замечательной Геликон-опере. В отличие от моей мамы у нее не меццо-сопрано, а более высокий голос, сопрано, поэтому она поет не Кармен, а Розину в «Севильском цирюльнике». У дочери удачно складывается карьера. Она верующий, очень светлый человек.
 — У вашего мужа Петера Игенберга тоже интересная родословная…
 — Петер по образованию физик, в Россию он приехал как представитель фирмы Siemens, и мы оказались в одной компании. Петер из хорошего польского рода, но во время войны его родители, убегая из Польши, сожгли все, включая семейный герб. Так случилось, что после войны они осели в ФРГ. Мама Петера налаживала культурные связи с Россией, дружила с министром культуры Фурцевой.
 — Легко ли вы решились на брак с иностранцем?
 — Петер подкупил меня, помимо всего прочего, замечательным отношением к моему сыну от первого брака Максиму. Мы долго не могли пожениться, потому что почти каждый вечер я была занята в театре. Наконец выбрали День театра — вроде бы выходной. И тут сюрприз: на вечер назначен спектакль, в котором я занята. Свадьбу отменять не стали. На ней были мои коллеги и среди них замечательный артист Юрий Яковлев. В тот вечер мы с ним играли в одном спектакле. Как же тяжко было работать после застолья… В какой-то момент Юра просто не узнал меня на сцене! По счастью, зрители ничего не заметили.
 — На какое-то время вы стали «невыездной»?
 — Наш брак породил и проблемы. Как-то театр имени Вахтангова собирался на гастроли в Грецию. Меня, ведущую актрису, не включили в гастрольный список! Я кинулась к министру культуры Демичеву и чуть не разрыдалась в его кабинете: «За что меня так наказывают?» Он кому-то позвонил: «Театр Вахтангова едет в Грецию с Людмилой Максаковой. Не забудьте!»
 — Ваш сын Максим далек от искусства?
 — Он занимается бизнесом. Должен же быть в семье хоть кто-то от мира сего!
Тайна трех карт — forever!
 — «Пиковая дама» — один из ваших любимых спектаклей, давно стал легендарным. А вам не наскучило играть Графиню такой долгий срок — 12лет?
 — Постановка Петра Наумовича Фоменко — уникальный, штучный товар. Он как никто умеет работать с классическим текстом. Впервые проза Пушкина перенесена в жанр драматургии. Гениальность Фоменко в том, что он сделал современный спектакль, не меняя ни одного пушкинского слова, оставив все его ремарки.
 — Роль Графини сложная — вы проживаете за три часа ее судьбу, представая то молодой красавицей, то безобразной старухой. У вас есть какой-то ритуал подготовки к спектаклю?
 — В идеале я бы хотела в день спектакля не давать интервью, слушать хорошую музыку, гулять по лесу и молчать, думать. Но такого почти никогда не случается… Но я человек железной дисциплины и умею сохранить энергетику и эмоции для спектакля. Как для встречи с любимым мужчиной.
 — Разрешаете ли вы себе поспорить с Петром Фоменко или всегда подчиняетесь воле любимого режиссера?
 — Мы оба трепетно относимся к Слову, которое сейчас вытесняется из театра, — его подменяют спецэффектами, пластикой. И оба готовы репетировать 24 часа в сутки. Наверное поэтому всегда приходим к пониманию друг друга.
 — Вы часто жертвовали ролями в кино ради театра. А как работалось на съемочной площадке у Сергея Соловьева в «Анне Карениной»?
 — С профессионалом всегда можно договориться, но кино — это искусство монтажа, там возможна подмена, некая фальсификация. Не всегда поймешь, особенно в сегодняшнем кино, насколько актер талантлив. В театре быстро становится ясно, что к чему и кто чего стоит.