Ирина Пегова — Москва во плоти

Незадолго до премьеры сменился состав исполнителей: главную роль теперь играет Ирина Пегова.

Ирина Пегова прославилась после фильма «Прогулка» Алексея Учителя. Но начиналось все с дипломного спектакля «Фро», в котором Пегова сыграла главную героиню. Тогда о ней заговорила театральная Москва. (Для тех, кто не в курсе: «Фро» — знаменитый рассказ Андрея Платонова.) С Карбаускисом актриса училась на одном курсе в РАТИ, сыграв Соню в его «Дяде Ване», получила «Золотую Маску» за лучшую женскую роль. «Счастливая Москва» — первая работа актрисы в театре после двухлетнего перерыва. Мы беседуем с Ириной Пеговой накануне премьеры.

 — Со стороны кажется, что все замечательно: наконец-то главная роль в театре, Платонов, Карбаускис┘
 — На самом деле, очень трудно возвращаться к работе, когда привык два года ничего не делать, а учитывая, что я кормящая мама, организм сопротивляется и твердит: «Домой! К ребенку». И в «Счастливой Москве» не я изначально была занята, мне совсем недавно предложили войти в этот спектакль, который репетируется уже несколько месяцев. У меня была возможность отказаться, но, прочитав роман, я согласилась. Такой язык, так все вкусно написано, так хочется смаковать эти километровые фразы!

 — Читая «Счастливую Москву» — роман 1934 года — трудно отделаться от мысли, что Платонов как будто с вас и писал свою героиню.
 — Ну, парашютисткой, как Москва Честнова, я бы не смогла стать, хотя во сне летаю постоянно. Метрострой меня тоже не прельщает. Но совпадений много — в том, о чем она думает, как думает, чем дышит, что любит. Она любит воздух, землю, траву, она целиком открыта природе, — мне это близко. К сожалению, в ней нет открытости к людям, она эгоистка. Спектакль Карбаускиса — о том, что любовь, семейная жизнь, счастье — это труд. Чтоб счастливым быть, надо трудиться душой: прощать, идти на компромисс. А Честнова не хотела тратиться на это. Как только чувствовала, что не так что-то складывается, сразу «линяла». У нее было предчувствие какого-то настоящего наслаждения, настоящей жизни. Всегда. Она ее искала, искала, ничего не нашла и умерла душой. Но она не там искала. Оно в простых вещах, счастье-то. Я играю заблуждение — попусту растраченную жизнь.

 — Почти во всех своих спектаклях Карбаускис затрагивает тему смерти. В «Счастливой Москве» хирург Самбикин приходит к мысли, что жизнь — это редкая форма смерти. Он вскрывает и исследует трупы в поисках источника жизни, копается во внутренностях, ища душу. А на сцене?

 — Тоже. «Ужастика», конечно, не будет, но это главные вопросы романа: где есть душа? как обессмертить человека? как сделать так, чтобы он был счастлив? Герои Платонова живут для будущего, для развития науки, общества. Они о себе мало думают, они думают о том, чтобы следующим поколениям хорошо жилось. Мы не смеемся над ними — это серьезно, когда человек заражен какой-то идеей. Миндаугасу нужно, чтоб мы рассказали все по-настоящему. Как люди, которые знают эту историю и хотят поделиться ею со зрителем. Вот мы рассказываем, рассказываем, а потом вдруг какие-то моменты играем — и этот переход должен производить сильное впечатление. Моментов «игры» всего минут на 10. В этом есть нагота, тут артист голый абсолютно — с обнаженными нервами и душой. Скрыться некуда, «четвертой стены» нет.

 — Но хоть декорация есть?

 — Да, то есть нет. Режиссер сделал антидекорацию. И придумал, что актеры могут совершать только те физические действия, которые допускает эта «антидекорация».

 —Это как?

 — Приходите, тогда и увидите.