Сельская сага Петра Фоменко

Сегодня имя этого режиссера у всех на слуху. Его приглашают на все фестивали, о нем говорят с придыханием. И не только как о руководителе уникального молодежного коллектива, объехавшего со своими спектаклями едва ли не весь мир, но как о лидере современного психологического театра, сравнивая его с Товстоноговым, Эфросом, Ефремовым┘

Создается впечатление, что судьба долгие годы испытывала Петра Наумовича на прочность. Один только он знает, чего ему стоили бесконечные скитания из театра в театр с клеймом диссидента. Его спектакли часто прикрывали, резали по живому, и это стоило ему немало здоровья, надорвало сердце.
Всю жизнь он мечтал иметь свой театр. Началось это давно, когда он, будучи студентом педагогического института, организовал театральную студию и показывал такие смешные капустники, что сейчас на КВН они бы проходили на «ура». Потом руководил студией в МГУ, которую в 60-е годы с треском разогнали. И вот теперь этот «опасный» для советского режима художник стал востребован всеми. Он и сам не заметил, как превратился в одну из культовых фигур, ничего специально для этого не делая. Просто Фоменко никогда не изменял себе, не суетился, не приспосабливался ни к какой общественно-политической системе, а старался говорить своими спектаклями правду. О времени, о нас самих, о жизни, которая намного богаче и разнообразнее, чем бесконечная борьба за власть на всех уровнях.
Неподкупная искренность Петра Наумовича порой поражает. Так, однажды на юбилее художественного руководителя театра «Эрмитаж» Михаила Левитина уже признанный всеми мэтр, не успев купить подарка, снял с себя┘ крест и отдал его коллеге. В этом жесте выразился весь Фоменко: тому, кого он любит, готов отдать последнее. Вот почему так несказанно повезло первому актерско-режиссерскому курсу Петра Наумовича в ГИТИСе, с которым он решил не расставаться и сделать из ребят настоящих артистов. Думаю, что ни один из коллективов не выдержал бы восьми лет скитаний по чужим площадкам и давно бы распался, не будь у него такого бескорыстного и мудрого лидера.
Теперь, когда у фоменковцев появилось свое здание на Кутузовском проспекте, где можно увидеть серьезный репертуар, в основном состоящий из классики, каждому зрителю стало ясно: Фоменко — замечательный педагог, способный открывать в артисте такие психологические глубины, о которых он сам и не догадывается. Будучи приверженцем системы Станиславского и в то же время не чураясь яркой художественной формы, Фоменко всегда ставит перед своими воспитанниками трудно выполнимые задачи, так как уверен — они должны уметь играть все, вплоть до коров, огородного пугала и колодца с журавлем. Естественно, неодушевленные предметы на полном серьезе не сыграешь, и тут в ход идут юмор и страсть к буффонаде, которые так отличали Фоменко в юности. Причем здесь каждый исполнитель отлично смотрится и выигрывает только в ансамбле со своими партнерами. В этом я убеждалась неоднократно. Например, в интересных по-своему фильмах «Мания Жизели» и «Время танцора» Галина Тюнина и Юрий Степанов сыграли достаточно хорошо, но в их образах не было той самой изюминки, которую они находили вместе с Фоменко. Может быть, поэтому его артисты не очень-то стремятся сниматься в кино. Хотя деньги им нужны — на одну зарплату муниципального театра не проживешь.
Но совмещать работу в кино с двенадцатичасовыми репетициями в мастерской Фоменко почти невозможно, так как любой пропуск в период выпуска нового спектакля чреват дальнейшими осложнениями. Не в смысле «нагоняя» от худрука, а в смысле дальнейшей нестыковки с уже сыгравшимися артистами. Каждый театральный прогон накануне премьеры похож на тренировки футбольной команды перед ответственными соревнованиями, где заранее просчитываются и отрабатываются все возможные варианты во время будущей игры на поле.
В спектакле «Одна абсолютно счастливая деревня» полем игры для артистов стала крошечная сценическая площадка, где каждый элемент декорации был рассчитан буквально до миллиметра, даже верхнее пространство сцены и то было задействовано в развитии сюжета. На подвешенном за веревки стульчике сидел воробышком сельский учитель, к которому, как к Богу, обращались за советом неграмотные сельчане, а натянутая под потолком сетка во второй части спектакля превращалась в поднебесье, куда отправлялись «жить» ушедшие на войну и убитые там деревенские мужики.
На этот раз Фоменко вместе с художником Владимиром Максимовым действовали по принципу: поменьше дорогого оформления, побольше актерского и зрительского воображения. К примеру, что такое трактор? Это опрокинутый огромный ящик с торчащими оттуда ногами Тракториста в здоровенных кирзовых сапогах, которые дрыгаются в такт тарахтящему мотору. А так как зрители сидели, можно сказать, на носу у артистов и любая неправда со стороны исполнителей могла разрушить хрупкую иллюзию деревенского быта, то представляете, какая у них должна была быть правда чувств и вера в предлагаемые обстоятельства┘
В свое время, когда Лев Додин ставил «Братья и сестры» по Федору Абрамову, его артисты на два месяца уезжали на родину писателя, жили в деревне, осваивали северный говор, манеру поведения крестьян, а потом все это использовали в спектакле, который шел подряд два вечера. У Фоменко все действие повести Бориса Вахтина вмещается в два с половиной часа без антракта и называется «этюдами». Скромность, конечно, украшает мастера, но все-таки почему именно к сельской прозе обратился сегодня Петр Наумович, а не поставил, к примеру, спектакль о сексуальных меньшинствах?
Каким бы сегодня Фоменко ни считался модным режиссером, он не склонен муссировать извращения человеческой природы, шокировать зрителя, ибо в первую очередь его интересует цельная личность, живущая в гармонии с миром и самим собой. Таких героев он нашел в маленькой деревушке на берегу реки, где каждое утро бабы, подоткнув подолы домотканых юбок, стирают белье, доят коров, ругают своих мужей на чем свет стоит, а потом, раскинувшись на траве, на три голоса выводят: «Верила, верила я, что не разлюбишь меня┘». Сюда же приходят на любовные свидания красавица Полина и гроза всех деревенских девок Михеев. Тут они зачнут своего первенца (как потом выясняется, двойняшек), и строптивая гордячка вынуждена будет выйти замуж за рыжего буяна. А потом, когда он уйдет на войну и погибнет смертью храбрых, Полина поймет, что жизнь без него ей не в радость и только там, на неструганых, шершавых досках речных мостков, она была по-настоящему счастлива┘
День сменяет ночь, ночь сменяет день, один эпизод следует за другим, жизнь проходит, и только в финале люди понимают, как она коротка и какое это было счастье — жить на этой земле. Вот такую деревенскую сагу поведал зрителям Петр Фоменко и как будто живой водой окропил всех в этом маленьком зале на 80 мест.
Впрочем, искусство берет не количеством, а качеством, это уж точно знает такой не похожий на других, влюбленный в свое дело режиссер.