Мария Андреева: Красотка, своя девчонка, дива или характерная актриса?

Какая она? Красотка, своя девчонка, дива, характерная актриса? Похоже все амплуа подвластны Марии Андреевой – и она точно узнаваема и любима. «Кинорепортёр» решил разобраться в секрете её обаяния и узнать, зачем ей бокс и психотерапия и почему не стоит заламывать руки.

Мария, вы учились у Юрия и Ольги Соломиных. Целенаправленно шли на их курс?
— Нет, спонтанно получилось. У меня была неделя на экзамены во все театральные институты. Первой была Щепка, где я прошла отборочный тур, а на следующий день меня срезали во ВГИКе. В 16 лет я была максималисткой, поэтому решила поступать только в Щепку, раз там меня пропустили, а в остальные институты даже не ходить. Но, видимо, все правильно случилось.

Никакого плана Б?
— Честно говоря, только когда прошла, узнала, что некоторые поступают годами и что это сложный и болезненный процесс. Конечно, я тоже волновалась, но это был просто мандраж от того, что я читаю какие-то произведения на публику.

Три года вы параллельно работали в Малом театре и в «Мастерской Петра Фоменко». Что заставило сделать финальный выбор?
— Я старалась до последнего тянуть кота за хвост. И Петр Наумович, и Юрий Мефодьевич были в курсе ситуации. Я пыталась отшучиваться, говорила, что буду сидеть на двух стульях, пока они стоят, но однажды возникла довольно драматичная ситуация. (Улыбается.) Я была на спектакле «Сказка Арденнского леса», который ставил Фоменко. И в момент, когда уже стояла в костюме Розалинды, мне позвонили из Малого театра с вопросом о том, где я. Оказалось, что там тоже спектакль. Хорошо, что я была одной из пяти придворных дам и можно было обойтись четырьмя. То есть я не сильно подставила театр. Но эта ситуация подтвердила необходимость выбирать.

Тяжело было уходить?
— До сих пор с нежностью и благодарностью отношусь к Юрию Соломину. Мой мастер, потрясающий артист, у которого всему можно было учиться. Не только театральным штучкам, а просто человеческим вещам. Собственно, в моей жизни было два больших учителя – Фоменко и Соломин. И это большой подарок, что был Малый театр, Историческая сцена, возможность играть в спектаклях с Юрием Мефодьевичем. Но все-таки мое сердце принадлежит мастерской. Все сложилось очень правильно. Мы пришли в театр с первой стажировкой Петра Наумовича в 2007 году, а кажется, это было на прошлой неделе. Найти своих и успокоиться – это вот про наш дом.

С детства мечтали стать актрисой?
— Нет, я всегда хотела стать психотерапевтом и до сих пор мечтаю в эту сторону как-то двигаться. Но с актерской профессией все произошло очень естественно.

Используете психологические трюки при подготовке к роли?
— Нет, это не мое. Так сложилось, что я с 12 лет в терапии и очень рада этому процессу. Но он никогда не пересекается с работой напрямую. Другое дело, что, когда ты лучше узнаешь себя, у тебя появляется то, что можно дать персонажу. Все же русские драматические актеры в большей степени идут от себя.

А с кино тоже все сразу сложилось? Ваш первый фильм снимался в Америке…
— Это был первый опыт кинопроизводства. Со всеми плюсами и минусами. Третий курс института, меня отпустили на 10 дней в Нью-Йорк. Я его видела только в сериале «Секс в большом городе». Город меня потряс, а вот на съемках я ничего не соображала, очень волновалась и по незнанию двигалась на команду «Мотор!». (Смеется.)

Не хотелось продолжить карьеру за рубежом?
— Когда снимали «Книгу мастеров» (сказка 2009 года, – КР), в Москву прилетели люди из Disney. И там был продюсер «Пиратов Карибского моря». Я лисенком подобралась к нему на нашей вечеринке после премьеры и начала расспрашивать о всякой ерунде. И в какой-то момент он мне сказал: «Будь полезна своей стране». И хотя мне было только 20 лет, эта мысль осталась во мне и лишила рефлексии на тему, что туда надо стремиться. Разобраться, освоиться и становиться лучше надо здесь.

В «Книге мастеров» у вас была главная роль. Волновались?
— До этого у меня уже было несколько проектов. Один из них – прекрасный сериал «Наследство», где собрались великолепные Марина Зудина, Елена Сафонова, Саша Балуев. Были «Обрыв» по Гончарову и американский фильм «Любовь в неизведанном пространстве». То есть страха как такового уже не было. Ответственность помню: это была первая серьезная проба наших кинематографистов в жанре сказки. Я смотрела картину «Последний богатырь» и радовалась тому, что у них получилось то, что не получилось у нас. Но фильм подарил мне лучшую подругу Ольгу Ергину, да и к режиссёру Вадиму Соколовскому я нежнейше отношусь. Вообще, везде есть подарки, которые надо просто не проглядеть.

А «Духless» сильно повлиял на жизнь?
— Возвращаясь назад, понимаю, что предложений действительно стало больше, но у меня тогда всё внимание было к театру. Да и Пётр Наумович искрометно шутил над артистами, которые снимаются. Приоритеты были остаются другими, и я, конечно, иногда думаю, что я тогда что-то упустила. Но не жалею, потому что обошла стороной медные трубы. Хочется верить (Улыбается.)

Тогда вы легко отказались от кино, а отказы на пробах также легко воспринимаются?
— Я нормально к этому отношусь и понимаю, что кто-то подходит для актёрского ансамбля, а кто-то нет. Но может случиться день, когда присылают сообщение: «ты не утверждён», а тебе уже этот проект попал в сердце, ты придумал, как будешь играть, какой костюм будет… И тогда очень расстраиваешься. И вся терапия, когда учишься себя любить и принимать, катится к чертям. (Улыбается.)

А в каких проектах вам сложнее – в современных или в исторических?
— У меня в костюмных картинах в основном очень положительные героини. И таких воспитанных, с какими-то более светлыми мыслями, героинь приятнее играть. Советских – особенно.

Кстати, с партнерами старой закалки вы на сцене и в кадре часто встречаетесь…
— Да, я очень люблю сниматься с актерами старшего поколения! Я им сдаюсь сразу. Мне хочется сесть перед ними на коленки и бесконечно слушать и внимать им. 

А еще вы часто оказываетесь в суровом мужском коллективе.
— Обожаю! Это мой любимый формат. Господи, всегда бы так! Я совершенно не против девочек, нежнейше люблю их в кадре, но почему-то мне больше нравится в мальчиковой компании. (Смеется.)

А мальчишеские увлечения тоже подхватываете? Вот на съемках «Воина» вы занимались боксом, а сейчас?
— Этот несчастный бокс длился всего три месяца! И то только потому, что у мальчиков был классный тренер, который занимался с ними в любой перерыв. И тогда мне было это интересно, а сейчас думаю, что лучше бы я по красивейшему Калининграду после съемок гуляла.

Во время нашей съемки стало очевидно, что внутренней страсти и бунтарского начала в вас хватает. А в кино есть такие предложения?
— Сегодня, когда мы фотографировались, я подумала, что, наверное, во мне погибла рок-звездочка. (Улыбается.) У меня не было никогда таких предложений! Я не боюсь сильных эмоций, но мне симпатичнее, когда актер сдерживает свои чувства, нежели когда драматично заламывает руки. Когда я вижу, что актер делает слишком много, меня как зрителя это отталкивает. Как будто это сыграно специально, чтобы потом сказали: «О, смотрите, какая трагическая актриса!»

Но к экспериментам открыты?
— Конечно! Просто это должно быть оправдано.

А к комическим ролям?
— В первый раз был интересный опыт – такой взбалмошной барышни, смешной журналистки из «Мосгаза», которая долгий путь прошла от ненависти до любви зрителей. А потом сыграла комическую роль у Володи Котта в сериале «Без памяти» – я там кудрявая, смешная, в очках. И мне дали возможность пошалить.

Возрастных героинь ещё не предлагают?
— Нет! (Возмущённо.) Я не могу понять! Мне 37 лет. Я сейчас застряла в каком-то странном моменте. Когда уже не можешь играть юных дочерей, так внутри ты сложившийся взрослый человек, а для матери троих детей внешне ещё не подходишь.

А зрительская поддержка в реальной жизни ощущается?
— Мне кажется, она есть. Было время – называли «девочка из “Духless’а”». (Улыбается.) У меня нет какой-то знаковой роли, то ли потому, что стараюсь играть очень разных героинь, то ли потому, что они все действительно слишком положительные. Но реакция людей добрая! Даже когда я играла любовницу в сериале Бориса Хлебникова «Обычная женщина», многие женщины подходили и говорили: «Я вас понимаю». Это приятно, конечно.

Вашему сыну Илье только три года. Сложно совмещать работу и материнство?
— Сложно! Первое время работа была на втором месте. Но потом мы выпустили в Мастерской «Вишнёвый сад», и вдруг вспомнила, как сильно люблю театр. И ребёнок тусовался до последнего со мной на сцене, половина детской переехала в мою гримёрку. А потом был переломный момент, когда я поняла, что до премьеры 10 дней и теперь пришло моё время – финишная прямая и надо сосредоточиться. Сын – это такое сильное чувство! Ты отвлекаешься и не можешь работать. Я не беру сейчас проекты не в Москве. Просто не могу представить, что я куда-то уехала от него. В сентябре предстоят, правда, гастроли на целых три дня, но мы справимся. (Улыбается.) Ребёнок работе точно не помеха – просто иной график!

Источник: «Кинорепортёр»