Москва изменилась, а люди в ней все те же

Москва узнается: вот она, современная, с грохотом электронной музыки, осоловевшими лицами, где сквозь биты, бывает, прорывается философский разговор. Например, об Иисусе и Понтии Пилате. Так дерзко, стильно и очень смело начинается версия булгаковского романа на сцене Мастерской Петра Фоменко. В роли режиссеров выступили Федор Малышев и Полина Агуреева. Достаточно большой риск: выпускать на сцене театра с именем спектакль по произведению, который не читал разве что ленивый, и сделать это так, чтобы эта постановка не встала в один ряд с уже существующими. И это удается: о таком спектакле непременно будут говорить.

Фоменковской легкости тут не будет – Москва – большая тусовка, грубоватая, резкая, такая, как сейчас. «Главное решение спектакля, большей его части, что Москва — это такая современная тусовка на Патриарших прудах или где-то ещё. Мне кажется, что это произведение про веру, такую настоящую, и про любовь. И это во многих спектаклях почему-то куда-то пропадает», — рассказывал о спектакле один из его авторов, Федор Малышев. Но было бы очень грубо называть спектакль «осовремененным», настоящий театр (коим, бесспорно, является Мастерская Петра Фоменко) не может делиться на «классический» и «современный», такие рамки для него слишком примитивны.

Скорее, это некая попытка освободиться от привязки ко времени вообще – оно в спектакле растворяется и превращается в некий единый поток. Вечный Воланд (Алексей Колубков) и его свита – всегда вне времени. Остаются вечными Мастер (Томас Моцкус) и Маргарита (Полина Агуреева), а библейские события и события московских глав происходят одновременно, в некой параллели.

Чувствуется, что создателям максимально хотелось сохранить калейдоскоп событий начала романа. Настоящая чертовщина происходит в первом действии. И это чертовщина в квадрате, приятно пугающая особенно тех, кто хорошо знает роман. Вместо избитого образа головы Берлиоза нам выносят его обезглавленное тело, умышленно и явно тряпичное, Степа Лиходеев порхает над сценой, а несчастного поэта Бездомного в клинике встречает вовсе не профессор Стравинский, а свита Воланда: Коровьев (Федор Малышев взял на себя, пожалуй, самую игровую роль), кот Бегемот (Игорь Войнаровский), и Азазелло. Про образ Азазелло хочется рассказать отдельно, так как очень свежо решение объединить двух героев: Азазелло и рыжую ведьму Геллу в одном персонаже. С этой задачей безупречно справилась Галина Кашковская.

Весь спектакль максимально демонический. Костюмы (Павел Каплевич) выглядят устрашающе, особенно прекрасна в них массовка. Надо сказать, что в какой-то момент появляется ощущение модного показа. Но что самое важное, что будет отличать этот спектакль от других – это сцена в Варьете.

Вернее, полное ее отсутствие. Казалось бы, «Мастера и Маргариту» можно ставить только ради этой сцены – так уж она и просится? Со всей своей театральностью. Но после того, как Коровьеввыкрикивает в зал: «Антракт, негодяи», публика смиренно направляется в фойе пить шампанское и веселиться. Иначе не получится, так как пространство фойе превращено неожиданно в нечто клубное: на сцене «оркестр» Жоржа Бенгальского (Дмитрий Рудков, который вообще исполняет в спектакле сразу несколько ролей), музыкальные инструменты (альт, аккордеон, ударные) положены на биты. Диджей жжет, народ тусуется. Пока неожиданно в фойе не выключится свет и на экране не появится лицо Воланда, заявляющего, что только квартирный вопрос испортил москвичей. Второе действие обретает бОльшую серьезность. Мелкокалиберная нарезка мистических событий постепенно угасает и впору Маргарите становиться ведьмой. Сцена, которая скрепляет спектакль, как стержень – это полет Маргариты. Для Полины Агуреевой это почти моноспектакль в миниатюре. Основным средством художественной выразительности становится барабанная установка. Так, громко и неистово, она разносит квартиру ненавистного критика Латунского и под стук собственного волнующегося сердца отправляется на бал к Воланду.

Сцена бала, которую многие трактуют как увеселительное мероприятие с невероятным шиком и размахом, подана сквозь фокус Маргариты, для которой это не веселье, а мука. Висельники и убийцы крадутся к Маргарите по-паучьи страшно, и вся эта сцена охвачена серым мороком. Как бы то ни было, любой интерпретатор в праве фокусироваться на тех или иных событиях произведения. Из нового спектакля Мастерской Фоменко ничего не выпадает, он выглядит цельным, но при всей своей напускной тусовочности не теряет исконного смысла – «Москва изменилась, а люди в ней все те же».

Источник: Musecube.org