С красоты начинается ужас┘

Один из популярнейших в Москве театров — Театр-студия под руководством Олега Табакова открывается новый сезон премьерой по мотивам одноименного романа лауреата Нобелевской премии Томаса Манна «Признание авантюриста Феликса Круля». Спектакль, захватывающий с первых минут динамичностью и непредсказуемостью действия, поставил Андрей Житинкин. Некоторые критики называют этого молодого талантливого режиссера самым загадочным и скандальным. Другие считают, что он относится к числу тех, кому суждено определить пути театрального искусства в начале будущего века.

Хотя просмотр был закрытым, уже на подступах к «Табакерке» спрашивали лишние билетики. Пришли не только «на двух Андреев» (друг и соратник Андрея Житинкина — сценограф и художник по костюмам Андрей Шаров), блеснувших в минувшем сезоне такими совместными работами, как «Милый друг» по роману Г. Мопассана в Театре им. Моссовета, «Квартет для Лауры» Г. Ару в «Арт-клубе XXI» и «Старый квартал» Т. Уильямса в Театре под руководством О. Табакова. Пришли, чтобы вновь насладиться игрой премьера труппы Сергея Безрукова и других актеров этого неординарного коллектива, с которым оба Андрея связаны тесной творческой дружбой.

Спектакль начинается с шока — казни Феликса Круля. «Юношу из приличной семьи» лишает жизни нож гильотины. Такой домысел драматических линий романа, конечно же, озадачит тех, кто читал его, а это далеко не все: изданное в 50-60-е годы произведение с тех пор в России не переиздавалось. Что же дальше? А дальше начинается исповедь героя Сергея Безрукова, и в ее искренности можно не сомневаться. В угасающем сознании героя (многим, может быть, вспомниться знаменитая книга Моуди «Жизнь после смерти») кадр за кадром прокручивается вся его жизнь. Названием этого «фильма», проецируемого в зрительный зал, а значит, и в наши души, могли бы послужить слова Райнера Мария Рильке «С красоты начинается ужас┘ Каждый ангел ужасен», предпосланные спектаклю в качестве эпиграфа. Да, зеркало-сознание отразило шаг за шагом всю жизнь Феликса Круля, срежиссированную его крестным отцом-художником, большим поклонником античности — Шиммельпристером (П. Кондратьев). Как подчеркнул в беседе со мной Андрей Житинкин, по сути этот эпитет как раз и характеризует игру С. Безрукова в спектакле. Действие происходит в Германии 20-30-х годов, где поднимает голову фашизм, и в других странах Европы. Один из парадоксов истории: у истоков будущего зла лежало увлечение немецких националистов античностью. Сначала красавец С. Безруков — он играет без грима и по ходу спектакля перевоплощается внутренне — показывает, как его герой четко следует советам наставника, но проявляет при этом все больше и больше настораживающую старика Шиммельпристера (о чем тот узнает из писем) склонность к авантюризму. Исходя из этого «сценария», Круль легко приспосабливается к жизненным обстоятельствам. «Жизненный и оскорбленный» (как у Достоевского: «Тварь я дрожащая или право имею?!..»), он, не считаясь ни с чем, строит свою карьеру. Ищет место под солнцем. Итог — все более явно проявляющаяся пустота души героя. Чтобы подчеркнуть это, Житинкин прибег к своему излюбленному приему — «обнажению натуры». Духовность подмята. На первый план выходит самолюбование собой, гармония силы. Ведь и нацисты, рвавшиеся к мировому господству, так любили мускулистые тела! Перерождение героя закончено. И неудивительно, что в одном из его заключительных монологов, произнесенных на немецком языке, звучат не просто фашистские лозунги, а ни больше ни меньше, как отрывок из «Майн кампф» Гитлера. Вот еще один смелый домысел Житинкина. У Томаса Манна, уже изгнанного к тому времени из Германии, режиссер находит это как бы в подтексте.

И вот столь любимый и нередко применяемый в постановках Андрея Житинкина прием — блеф-финал, фальшь-финал. В момент, когда юный авантюрист уже на вершине славы, он узнает, что крестный, единственно близкий ему человек, покончил с собой. Герой в растерянности и, казалось бы, искренне опечален. Это подчеркивают и письма, рассыпавшиеся как листы отыгранного сценария. Что дальше? На мой взгляд, один из предполагаемых ответов таков. Трагедия через минуту может смениться фарсом: до этого, повторяю, все было развитием мифа о Гермесе, того, чему учил Круля крестный. Блестяще, как актер, он словно смотря в кривое зеркало, гиперболизируя, воплотил в жизни все его уроки. Вот уж поистине — «Как нише слово отзовется?». И вот крестного нет. Как поведет себя герой завтра?! Видимо, ничего святого в его душе уже и правда не осталось. И гильотина — закономерное наказание общества. Это — истинный финал, предлагаемый нам режиссером в качестве интригующей увертюры к спектаклю, в котором, к слову сказать, звучит музыка, отвечающая духу изображаемой эпохи.

Осталось только добавить, что премьера постановки Андрея Житинкина намечена на конец сентября, когда Театр под руководством О. Табакова покажет своим зрителям несколько спектаклей.