В «Мастерской Петра Фоменко» поставили пятичасовую версию «Доктора Живаго»

«Доктор Живаго» в «Мастерской Петра Фоменко» идет пять часов с двумя антрактами. Режиссер Евгений Каменькович сам адаптировал роман Бориса Пастернака для сцены и сумел сказать о том, что каждая жизнь самоценна. Люди порой бессильны перед обстоятельствами, и время смывает их, как бурная река, но то, что после них остается, подобно божественному завещанию и не проходит бесследно.

Лишний раз убеждаешься в том, что «Доктор Живаго» — величайшая из когда-либо рассказанных историй. Когда-то американский режиссер Дэвид Лин, приступая к экранизации Пастернака, позднее отмеченной пятью «Оскарами», столкнулся с тем, что его сценарист Роберт Болт воспринял роман как историю мужчины, который любит одну женщину, а женится на другой, и публика при этом не должна его осуждать. Формально, так и есть, но простое становится сложным, а отдельно взятая судьба приобретает вселенский масштаб.

Спектакль Евгения Каменьковича эпичен и делится на главы. У каждой — свое название, которое можно прочитать на занавесе. Финальная часть «Свеча сгорела» напоминает о том, как мог бы называться весь роман, написав который Пастернак словно «исполнил долг, завещанный от бога, но кругом ничего не изменилось». Времена, как известно, не выбирают, в них живут и умирают, сгорая в отпущенный срок. Человек может вмешиваться или не вмешиваться в водоворот событий, но они его поглощают, подводят к непрогнозируемому финалу.

С колосников спускается то ли книга, то ли тетрадь со стихами Юрия Живаго. Это то, что останется после него. Прекрасная Дама по имени Смерть, окутанная облаком капрона, уведет его вглубь сцены, туда, откуда возврата нет. Кажется, что небытие еще так далеко, и жизнь не имеет границ. Ведь только-только закончилось детство с ранним уходом матери, жизнью в новой семье. А потом была женитьба на подружке детства, в которой и женщины Юра никогда бы не разглядел, если бы не предусмотрительная родительница, как оказалось, будущей жены. Потом рождение собственного ребенка, необъяснимая покорность судьбе, скитания по стране, на посторонний взгляд, лишенные душевных мук, наконец, настоящая любовь, и вот уже преждевременный финал, смерть от сердечного приступа. А ведь до старости еще так далеко.

Женщину по имени Смерть в тот вечер сыграла Полина Кутепова, возможно, единственный раз. В программке она в этой роли не указана, но привнесла в нее таинственность блоковской Незнакомки. Живаго сгинет с лица земли, а поезд с его любимой Ларой умчится на Дальний Восток в полную неизвестность. Жизнь и все надежды унесет вихрь самого страшного века.

Полина Кутепова играет еще две роли — мать Лары, Амалию Карловну Гишар, зависимую от будущего любовника дочери, и мать Тони, сердечную Анну Ивановну в инвалидной коляске, приютившую сироту Юру Живаго. Дивный голос актрисы звенит, как колокольчик, напоминая о театре, где она когда-то искусно плела кружева спектаклей своего учителя Петра Фоменко. Ассоциаций возникает множество, и это лучшее, что может быть. В «Докторе Живаго» некоторые актеры играют сразу несколько ролей, задавая театральную условность, сплетая упругий узел неожиданных взаимосвязей. На черные кулисы проецируются годы, названия городов и улиц, где оказываются герои. Москва, Варыкино, Юрятин… Время действия с 1902-го по 1945 год. Война, революция, еще одна война, земля дыбом… Время неумолимо, а Смерть всегда где-то рядом — раздает шинели, провожает солдат на фронт, просто забирает с собой вне очереди. В черной коробке сцены минимум бытовых подробностей. Металлические конструкции трансформируются в гимназический двор, место юношеских забав, товарный вагон, уносящий семью Живаго на восток, военный госпиталь. Последним видением Живаго станет Лара, поселившаяся в его сердце после трех случайных встреч. Они, как вспышки, и определят судьбу. Юра увидит Лару с гимназистами, рядом с взрослым мужчиной, что не оставит сомнений в том, кем он ей приходится, а потом в госпитале далеко от Москвы.

Главные роли сыграли молодые актеры, что привносит ощущение чего-то неизведанного и непредсказуемого. Нет стертых лиц. Талантливого и лишенного честолюбия Живаго, доктора и поэта, сыграл Иван Вакуленко. Есть что-то несовременное в его благородных чертах. Он интеллигентен и не борец, по сути. Екатерина Смирнова в роли его жены Тони Громеко особенно хороша в первой части. Но повзрослев и став матерью, ее героиня, пожалуй, перекрывает норму по части заведомой пошлости в духе чеховской Наташи. Прекрасна и так естественна Дарья Коныжева в роли Нади Кологривовой, подруги Лары, которая затем сыграет дочь дворника Маркела, последнюю жену Живаго, в которой будет куда меньше девичьей привлекательности.

На роль Лары Гишар Евгений Каменькович пригласил 22-летнюю дебютантку Ольгу Бодрову, дочь Сергея Бодрова-младшего, и, как оказалось, не ошибся. В ней есть знак беды, тревога, которую почувствовал в юной гимназистке Пастернак, и это предчувствие опасности передается современному зрителю. Лара своими реакциями напоминает прямолинейного подростка, хотя внешне — вполне сложившаяся и миловидная барышня. Ее приберет к рукам алчный до плоти адвокат Комаровский в исполнении Карэна Бадалова, отнюдь не роковой мужчина. Просто подвернулся в нужный момент неопытной девушке. Порока не чувствуешь. Вообще, по части страстей и любовного притяжения есть еще лакуны. Не хватает искры между Юрием и Ларой, которую должен чувствовать, а не умом понимать, сидящий в зале зритель.

Духовным наставником молодежи призван стать дядя Юрия, человек, который априори источает заграничный лоск. В исполнении Никиты Тюнина он скорее растерянный и потертый интеллигент с вечной стопкой книг, вроде бы сущностными разговорами, но на духовное лидерство не претендует. Пока еще в спектакле есть нечто непроговоренное, только-только намечающееся по части чувств, брожения умов и классовой непримиримости, что непременно должно разрешиться, иначе зачем все было запускать. И это вопрос времени.

Источник: «Московский комсомолец»