Дарья Коныжева: «Для меня главное в искусстве — возможность творить»

Даша Коныжева — начинающая молодая актриса. Однако на счету у нее уже около 30 ролей в театре и кино. Впервые я увидела ее во время обучения в ГИТИСе, и ее игра произвела на меня неизгладимое впечатление — точное, органичное попадание в роль, образ. Работа, сделанная очень талантливо, причем, настолько, что вспоминаешь ее и через годы. А потом мы уже «встретились» с ней не на театральных подмостках, а на экранах кино и телевидения. За ее плечами яркие роли в фильмах: «Седьмая симфония», «Триггер», «Праведник», «Кунгур», «Елки-8», «Моя звезда», «Женская версия», «Свет», «Фрау», «Новый Берлин» и других. Сейчас в работе картины «Столыпин», «Павел. Первый и последний», «Дети перемен». И какая была радость побеседовать с Дашей теперь, ведь она — не только замечательная актриса, но и удивительно чуткий, глубокий и умный собеседник. 

— По твоему признанию, в детстве ты занималась всем, чем только можно: теннисом, вокалом, шахматами, народными танцами, скрипкой, театром… Что-то из детских увлечений пригодилось во взрослой жизни, в профессии?
— Да, конечно, пригодилось. Например, в театре Мастерская Фоменко, где я работаю, я играю в мюзикле «Завещание Чарльза Адамса», чувствую себя довольно свободно благодаря тому, что в детстве занималась вокалом и в моем «чемоданчике возможностей» есть навык — владение голосом. Благодаря скрипке, например, у меня развит музыкальный слух. А это делает тебя как артиста более чутким к поэзии, например. Потому что она тоже музыка.

— К слову, о скрипке. Ты окончила музыкальную школу по этому струнному инструменту, и это помогло тебе в работе над ролью скрипачки в исторической драме Александра Котта «Седьмая симфония». А какое впечатление произвела на тебя музыка Шостаковича и судьба героев, описанных в киноленте?
— Довольно сильное. Я очень люблю эту работу. Уже сама идея — победа музыки над смертью — прекрасная, красивая, да, пусть и довольно романтичная, — близка мне. Седьмую симфонию Шостаковича считаю гениальной. Время от времени просто беру и переслушиваю ее. Она стала родной, потому что, слушая ее, перед глазами встают очень конкретные воспоминания: как мы снимали в филармонии финальные сцены; а вот, Туся (так зовут скрипачку, которую я играю) выходит из бомбоубежища и видит последствия воздушного налета. И те образы, картины — жесткие, драматичные, которые я видела, когда читала «Блокадный дневник» Адамовича и Гранина. Как будто эта музыка уже не абстрактная, а очень конкретная, ощутимая. А «родной» она стала еще и потому, что съемочный процесс был пронизан любовью: прекрасные партнеры, режиссер, оператор — все люди на площадке. И это чувство любви навсегда теперь соединено для меня с «Седьмой симфонией».

— У тебя есть сестра-двойняшка София. Чем занимается она, насколько вы похожи внутренне?
— Совсем не похожи. Соня — ученый, занимается физикой. Сейчас работает в лаборатории в Манчестере (Англии). А до этого — в Швейцарии и Израиле. Что конкретно она делает — не скажу. Просто потому, что это настолько далеко от меня и непонятно, что каждый раз, когда она пытается мне объяснить, чем же она все-таки занимается, мой мозг ломается на втором ее предложении. Внутренне мы довольно похожи. Обе упрямые, любим отстаивать свою точку зрения, обожаем свою работу и не умеем отдыхать.

— Как ты готовишься к роли?
— Для меня это всегда непростой процесс. Каждый раз я завожу новую тетрадь. А дальше начинается самое сложное — открываешь, белый лист, и надо что-то написать, как-то начать разматывать этот клубок. С какой стороны подойти? Как подтолкнуть свой разум, свои чувства? Еще я обычно читаю книги, связанные с той темой, которую ведет персонаж, или книги, которые помогают окунуться в эпоху, если материал исторический. Хожу, размышляю, периодически делаю какие-то зарисовки в тетрадке. И постепенно что-то начинает возникать. Вырастать. Формироваться.

— Даша, одно из самых первых моих впечатлений от твоей актерской работы — участие в фестивале по Шекспиру в ГИТИСе, а потом ты еще играла мужские роли?..
— Если говорить про «Гамлета» в ГИТИСе, то это была история не про мальчика, не про мужчину, а про подростка. И это была не пьеса целиком, а только отрывок. Отрывок про то, как у человека в 13–14 лет рушится мир. И про непростые отношения с родителями. А это проходят все, вне зависимости от пола. Если говорить про фильм «Фрау», про роль Коляна, то она там девушка, которой просто комфортнее общаться с парнями, потому что ей, так же, как главному герою Ване, нравится ездить на рыбалку, ходить в походы. Мне, например, тоже всегда проще было общаться с ребятами, чем с девочками.

— Раз уж мы заговорили о театральном вузе, расскажи, пожалуйста, чем запомнилось обучение в ГИТИСе?
— ГИТИС запомнился любовью, которой ты там окружен. Это были самые прекрасные четыре года жизни. Выпускаясь, ты понимаешь, что ничего лучше, скорее всего, никогда не будет. Но это были и очень сложные четыре года. Невероятно сложные. Потому что ты познаешь не только профессию, ты и себя познаешь. Как бы своим внутренним чутьем, может, даже и ошибками создаешь свою собственную школу. И эти четыре года — самые важные. Потому что закладывается фундамент. И я могу сказать, что у меня были самые прекрасные учителя, которым я очень благодарна: Олег Львович Кудряшов, Светлана Васильевна Землякова, Екатерина Геннадьевна Гранитова и другие. 

— Что для тебя сложнее как для актрисы — театр или все же кино?
— Наверное, для меня пока сложнее кино. Например, каждый раз перед сменами в кино я очень плохо сплю, точнее, вообще не сплю, потому что очень волнуюсь. В голове сидит мысль: «А вдруг не получится?» В кино ведь как — как сыграл, так и будет, возможности переделать уже не представится. В театре, например, такая возможность есть. От спектакля к спектаклю можно уточнять сцену, по-разному сговариваться с партнером: «А давай сегодня попробуем сыграть так про это…»

— Расскажи, пожалуйста, как проходили съемки в военной драме Сергея Урсуляка «Праведник», где ты появилась в образе еврейской девушки Дины.
— Работалось легко. Сергей Владимирович — прекрасный режиссер. Партнеры — тоже. Просто побыть с ними в одном кадре — уже счастье. Вообще, когда точно подобраны актеры, точная атмосфера в кадре, у тебя как у артиста создается ощущение, будто не надо ничего делать, все происходит как бы само собой. Очень органично.

— Ты как-то сказала: «Считаю, что самое страшное для актера — утвердиться в собственном таланте и перестать развиваться». А что лично для тебя является развитием?
— Работа над собой, как личностью.

— Хорошо, тогда что для тебя самое главное в искусстве вообще и конкретно в актерском мастерстве? — Отвечу, может, довольно банально, но для меня самое главное в искусстве — возможность творить. Как и в актерском мастерстве. Говорить через это о важных вещах. Пару месяцев назад один мой знакомый показал мне видео, в котором скрипичный мастер рассказывал о процессе создания скрипки. И он высказал там одну интересную мысль о том, что каждый человек — инструмент, надо только позволить себе звучать. Для меня актерское мастерство — именно про это. Не могу сказать, что я уже научилась этому, скорее, нахожусь в процессе…

— Твои любимые артисты?
— Я очень люблю Олега Янковского, Иннокентия Смоктуновского, Олега Даля, Алису Фрейндлих, Инну Чурикову, Маргариту Терехову и еще очень многих. Из западных — Эмму Стоун, Кейт Бланшетт, Вики Крипс…

— В Интернете тебя сравнивают с голливудской звездой Эль Фаннинг. Как ты относишься к этому сравнению?
— Как отношусь? Честно говоря, ничего про это не знала. А вообще я сравнения не люблю. Считаю, что нет ни одного похожего человека или артиста.

— Какие чувства ты испытала, когда тебя приняли в труппу театра «Мастерская Петра Фоменко»?
— Честно говоря, конкретно не помню. А когда я первый раз посмотрела спектакль Петра Наумовича — вот эти чувства, этот момент, помню хорошо. Это был спектакль «Сказка Арденнского леса». Я училась на втором курсе. Была осень, но еще ранняя, теплая. После спектакля я направлялась к метро и как будто не шла, а летела, такая невероятная легкость была во всем теле. Поэтичность и красота этого спектакля приподняли меня. И с этого момента я мечтала только об одном театре — о театре Петра Наумовича.

— Понимаю, что за каждой премьерой в «Мастерской Петра Фоменко» стоит большой труд и работа актера, режиссера и всего коллектива театра в целом. И все же, какой спектакль, какая роль наиболее тебе дороги?
— Спектакль «Опасные связи» режиссера Егора Перегудова. Потому что мы создавали его в абсолютной любви, когда все было легко и в радость. К тому же этот спектакль невероятно красивый благодаря сценографии и костюмам одного из лучших современных театральных художников — Владимира Арефьева. А еще спектакль «Двадцать третий» по роману Эриха Марии Ремарка «Черный обелиск». Этот спектакль мне дорог из-за Изабеллы, которую я играю. Из-за мыслей, которые Ремарк вложил в ее уста. За те темы, которые она ведет.

— Чем ты вдохновляешься: — что любишь читать, смотреть, слушать, путешествовать?
— Вдохновляюсь всем, чем угодно. Никогда не имею четкого плана — вот сегодня я буду вдохновляться этим. Да так и не работает, мне кажется. Люблю путешествовать. Когда идешь в незнакомом городе просто куда-то, размышляешь, и многие мысли, ощущения правильные, потому что ты, как сейчас модно говорить, находишься в моменте и открыт ко всему.

— Расскажи, пожалуйста, что нового сейчас происходит у тебя в кино и театре?
— Снимаюсь в одном историческом проекте. А вот к Новому году должна выйти добрая, прекрасная новогодняя история — «Мой папа — Дед Мороз», где режиссером выступила чудесная Ирина Гурьянова. Про театр пока не могу ничего конкретно сказать — думаем.

— Какого зрителя ты ждешь в кино и театре?
— Наверное, зрителя «без предвзятости». Когда он ничего изначально не ждет, а просто идет в кино или в театр с открытым сердцем.