Рояль был весь раскрыт

Режиссер Иван Поповски взялся за последнюю пьесу Чехова «Вишнёвый сад», написанную 120 лет назад, доказав, что актуальности своей она не утратила. И вопросы, которые ставил автор на заре ХХ века, по-прежнему не имеют ответа. Однако поразмышлять над ними – самое время, тем более, что страсть к размышлениям – одна из черт русского характера, подмеченная еще Чеховым.
О трудностях и радостях прочтения классика, поиске собственной интонации в хоре великих предшественников, открытиях и откровениях, которые случились во время работы над спектаклем, нам рассказали исполнительница роли дочери Раневской Ани Александра Кесельман и Фёдор Малышев, сыгравший Петю Трофимова.

ПРАВО НА ОШИБКУ

«Мне всегда говорили, что для актера – большое счастье столкнуться с Чеховым, и я начинаю это понимать», — признается Александра Кесельман. – До меня столько актрис произносили эти слова, монологи, пьесу ставили бессчётное количество раз. Но постепенно ты делаешь текст своим, и это самое странное и самое интересное ощущение“.
Актриса считает, что „Чехов пульсирует в каждом из нас“, что каждое время находит в нем что-то свое.
„Моей героине 17 лет, она младше меня, в чем-то до глупости наивна“, — продолжает рассказ Александра, — мне всегда казалось, что я ее переросла, но на деле выходит иначе. Моя Аня мудра и учит меня думать “неправильно”, отключать разум и жить чувствами, позволяет ошибаться“.
У каждого есть право на ошибку, и Чехов никому в этом праве не отказывает, никого не судит, и ни к чему не принуждает, при этом может быть предельно жестким и резким. Александра Кесельман впервые работает с Иваном Поповски, говорит, что за четыре месяца репетиций все участники постановки успели влюбиться друг в друга. Срок короткий, если не считать период предварительный – „застольный“, где шел детальный разбор пьесы.

НА ВЫСОКОЙ НОТЕ

В работе над спектаклем артистам и режиссуру помогала советами доктор искусствоведения, известный критик, историк театра Инна Соловьева. „Мы беседовали по телефону с Инной Натановной, и она предлагала быть проще, легче, веселей“, — продолжает рассказ актриса. — Чем резче и эмоциональнее будет звучать текст, тем ярче и жизненней будет созданный образ“.
Иногда актрисе хотелось быть серьезнее, больше углубляться в размышления, но историк театра сфальшивить не давала, помогая сохранить чеховскую интонацию. 
„Мы пытались соблюдать партитуру Чехова“, — говорит Фёдор Малышев. – Чехов сложен тем, что ты ходишь, как по канату. И только тебе все стало понятно, как вдруг ушла музыка. Нужна недоговоренность, невысказанность. Музыкальные рифмы повторяются, текст журчит и льется, как ручеек. Не зря Всеволод Мейерхольд называл “Вишневый сад” симфонией“.
Но симфония эта эклектична по своей сути – тут и Шнитке, и еврейский оркестр со скрипками, контрабасом, аккордеоном и кларнетом, и романсы под гитару, и фольклорная клезмерская музыка. „Поют“ даже декорации – ветер доносит шепот залитых светом кисейных занавесей из полиэтилена. Слышен стук топоров за сценой и „плач“ лопнувшей струны.
„Этот звук я нашел, пересматривая фильм Георгия Данелии “Слезы капали”, записал венгерскую флейту. Идея пришлась режиссеру по душе“, — делится Федор Малышев.
Рояль, стоящий в саду, тоже исполнит свою партию – в финале он оборвется с высоты, гулко ударившись о сцену. Прозвучит подобно взрыву, и станет ясно, что прошлого не вернуть, его уже нет, и остается только смириться с потерей.

УРОКИ ЧЕХОВА

„Вишневый сад“ — про то, как не потерять себя в момент смены формаций и фаз развития общества. И Чехов учит нас прощаться с тем, что мешает прогрессу без истерик, смиряться с потерей философски. Трактовок у пьесы – великое множество. Именно этим автор „Вишневого сада“ сегодня и интересен. Кроме всего прочего, он открывает нам тайны русской души, готовой к полету в заоблачные выси, но так и не научившейся жить настоящим. „Чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить наше прошлое, покончить с ним, а искупить его можно только страданием, только необычайным, непрерывным трудом“, — говорит в пьесе Петя Трофимов. И становится понятно, что до искупления, как до луны – далеко, и не будет душе русского человека покоя на земле, но простится ему многое за порогом вечности.

„Чехов красив тем, что его персонажи неоднозначны. Они сложны, глубоки, противоречивы. И жалко, что они не справились, но не хочется за это судить их строго“, — размышляет исполнитель роли Пети Федор Малышев. И хочется вновь и вновь слушать музыку голоса Галины Тюниной (Раневской): „О, мое детство, чистота моя! О сад мой! Если бы я могла забыть мое прошлое!“, и знать, что ничего нельзя вернуть, и в бессилье ломать руки, и плакать над собой.

Кстати
„Вишневый сад“ Ивана Поповски – третья большая постановка Чехова на сцене „Мастерской“. В 2004 году Петр Фоменко сделал „Трех сестер“, а в 2019-м Кирилл Пирогов показал свою „Чайку“. В спектакле Поповски заняты разные поколения артистов театра: „старики“ и начинающие, еще студенты. У некоторых ролей (Дуняша, Прохожий) по три состава.

Источник: „На западе Москвы“