Король и шут

С курсом Александра Коручекова в Щукинском театральном институте Кирилл Пирогов выпустил дипломный спектакль “Генрих IV. Сцены” У. Шекспира. Это не первый режиссерский опыт Пирогова, одного из ведущих артистов “Мастерской Петра Фоменко”. Но первая его самостоятельная постановка вне стен родного театра, где особенно отчетливо проявилась знаменитая “фоменковская” увлеченность стихией игры – то, что всегда отличало лучшие спектакли Мастерской.

Уже с первых реплик спектакля узнаешь знакомую интонацию, непривычную на щукинской сцене. Именно так – с четким произнесением согласных на конце слов (как учил Петр Наумович, “нужно полюбить буковки”), но без жестких точек в предложениях, с поистине музыкальной перекличкой фраз, что создает ощущение словесных “кружев”, – говорят актеры Фоменко. Кириллу Пирогову удалось донести азы этой науки до своих подопечных. Студенты еще только осваивают новую лексику – больше следят за произношением, чем отдаются действию, и местами откровенно подражают узнаваемым актерским интонациям самого Пирогова. Но в то же время заметно, с каким наслаждением они погружаются в игру со словом и стремительно в ней раскрепощаются, входя во вкус с каждым эпизодом.

Художник Максим Обрезков передал атмосферу “старой доброй Англии” лаконично, такое оформление – стилизованные под Средневековье костюмы, грубые деревянные столы и помосты, – легко представить в театре времен самого Шекспира. Простые подмостки, театр в его первозданном, природном виде – актер и коврик. Никуда не спрятаться, ты один на один со зрителем. Задача непростая, но молодые артисты с ней неплохо справляются.

Хроника “Генрих IV”, состоящая из двух частей и описывающая судьбы британской монархии начала XV века, – самая длинная пьеса Шекспира. Здесь и борьба за престол, и утверждение абсолютной королевской власти, и многочисленные комические бытовые сценки, где показаны разгульные похождения принца Уэльского Гарри (будущего Генриха V) и его друга-собутыльника рыцаря Джона Фальстафа. Но Кирилла Пирогова в этом богатом материале особенно заинтересовал один сюжет – взросление юного принца. В композиции, которую режиссер выстроил из отобранных сцен, все подчинено логике этой темы, близкой артистам в силу их возраста.

Вначале принц в исполнении Николая Лиханова насмешлив и беспечен, его жизнь – сплошь развлечения в обществе всяких отщепенцев. Хотя цену своей компании он понимает: “Я знаю всех вас, но до срока стану потворствовать беспутному разгулу”. Впрочем, срок этот он не торопит. Переломным моментом становится мятеж феодалов. В спектакле щукинцев (в отличие от пьесы, где бунтовщикам уделено немало места) противоборство обозначено пунктиром: от недовольства баронов королем, которого они привели к власти, до победы в поединке принца Уэльского над соперником Гарри Перси Хотспером (Ян Гахарманов). Дальнейшие войны с восставшими вассалами режиссеру не важны: его герой прошел инициацию, доказал свое право на трон, который вскоре и займет после скончавшегося отца. Но все же самое интересное в истории взросления молодого человека – не властные интриги, а отношения принца с Фальстафом. Именно этим фарсовым сценам режиссер уделил больше всего места, и именно в них игровая стихия спектакля раскрывается наиболее ярко и щедро, это настоящий площадной театр. Шекспир с Фальстафом не церемонится – толстый рыцарь показан в пьесе ленивым, лживым и корыстолюбивым, над ним все издеваются, и уже в следующей части хроник, пьесе “Генрих V”, драматург его безжалостно убивает. У Пирогова Фальстаф в исполнении Александра Фокина – большой ребенок, не желающий взрослеть. Как Карлсон – мужчина в самом рассвете сил. Фальстаф не лжет – он сочиняет на ходу и сам искренне верит в свои россказни. Принц и его компания смеются над фантазиями собутыльника, шутят над ним, но беззлобно – для них это всего лишь веселый розыгрыш, ему все предаются с удовольствием.

Этот сюжет в спектакле невольно наталкивает на параллель с пьесой “Кин IV” Григория Горина. И пусть у Шекспира герой комик, а у Горина трагик – суть одна. В юности у принца и шута – общие развлечения, одни и те же женщины. Но принц может позволить себе быть легкомысленным, королю же не до прежних забав. Зачем ему рядом кто-то, напоминающий о беззаботном прошлом, к которому нет возврата?

Все Малыши однажды вырастают. Только Карлсон не может, не хочет в это поверить. В финале спектакля, когда король Генрих V указывает бывшему другу юности на дверь, Фальстаф обескуражен: как, неужели меня больше не любят? И все же его привычное жизнелюбие берет верх. “Se fortuna mi tormenta, Lo sperare mi contenta” – “Если судьба преследует меня, то надежда меня утешает”, – гласит итальянская пословица, завершающая спектакль.

“Генрих IV” у Кирилла Пирогова силен ансамблем, здесь сложно выделить отдельные актерские работы – исполнители существуют на сцене как единое целое. Неизвестно, как сложится судьба молодых артистов после выпуска, но по каким бы театрам они ни разошлись, было бы здорово сохранить этот спектакль и играть его на независимых площадках. Думаю, то, что заложено режиссером в этой постановке, проявится со временем – настоящий успех у “Генриха IV” еще впереди.

Источник: «Экран и сцена»