Евгений Цыганов: «Сейчас все размельчало окончательно»

Это он гулял по Питеру в «Прогулке», он погибал в «Детях Арбата». И это на него Евгений Миронов смотрел с благоговейным обожанием, когда он рассекал воды Финского залива в картине «Космос как предчувствие». Его персонажей объединяет одно: в каждом из них по-своему реализуется такое необходимое для героя качество, как мужественность. От романтической горячности до брутальности. А еще в таких случаях говорят спасительное слово «харизма», которое объясняет силу обаяния и таланта. Да и что тут еще скажешь, когда перед тобой сидит немного усталый, очень еще молодой и уже доказавший свой талант человек, который ни за что не хочет быть глянцевым символом. Но при этом со всей своей небрежной взлохмаченностью и нонконформизмом выглядит по-настоящему стильным.

Л. Гулакян. Женя, как вы реагируете, когда вас называют, например, молодым Марлоном Брандо?
Е. Цыганов. Еще меня сравнивали со Шпаликовым, Смоктуновским, кто-то с Олегом Янковским. .. Трудно представить себе более далеких друг от друга людей по психотипу, по внешности, по всему, тем более странно утверждать, что они могут соединиться в одном лице. Но если человеку нечего сказать и обо мне как об артисте он ничего не знает, он будет навешивать эти ярлыки. Я просто сделал вывод: видимо, эти люди решили, что я все-таки хороший артист. Сравнили бы с плохими, я бы, наверное, заморочился, а так — глупость и глупость.

Л. Гулакян. Вас раздражает стремление СМИ вылепить из актера некий пиар-образ?
Е. Цыганов. Понимаете, нужен же герой, потому что если нет героя, вся эта глянцевая хрень — она ведь никому не нужна. А так человек открывает журнал, и если там не будет наверху написано «наш русский гений», то никто не заинтересуется этой историей и читать не станет. Гений ли ты на самом деле, хорошо ли вообще то, что ты делаешь, — это не важно. У тебя могут быть удачные роли и неудачные, сцены удачные и не очень, один какой-то взгляд, ради которого имело смысл сыграть в этом фильме. Но у меня есть работы в кино, за которые, по большому счету, мне стыдно, а мне за это еще премии какие-то давали, награды — мне же хотелось, чтобы этого никто не увидел вообще. Сейчас не нужно быть кем-то выдающимся, чтобы быть великим, потому что все мельчает — это еще в Книге самураев было написано. У них еще тогда мельчало, а с тех пор все размельчало окончательно.

Л. Гулакян. Когда появился фильм «Прогулка», все заявили, что это картина о новом поколении. Вы ощущаете какие-то характерные черты своего поколения?
Е. Цыганов. Про поколение ничего не знаю. Наверное, есть люди, которых ты вычисляешь, которые близки тебе или нет, — и это не зависит оттого, ровесники ли вы. Есть просто обстоятельства места, времени, обстоятельства власти, возможностей, которые тебе дают. Когда ты можешь получать то, на что претендуешь, только с пистолетом в руках или не получать вообще, когда рядом есть шальная тема или ее нет, и тогда все спокойнее и нет смысла рыпаться вообще, когда нужно решать или не решать. Все определяет среда. «Преступление определяет среда» — Достоевский!

Л. Гулакян. А что вы думаете о сходстве между новой картиной с вашим участием «Питер FM» и «Прогулкой»?
Е. Цыганов. Мне кажется, что нет переклички. Я не вижу никакого повтора ни по истории, ни по роли, ни по стилистике — это по-другому снято. Вообще, если я чувствую, что мне предлагают что-то, что я уже делал, какое-то дублирование истории, я от таких ролей отказываюсь. А здесь, мне кажется, это история уникальная, да и что касается моих персонажей, то герой, которого я играл в «Прогулке», и этот парень из «Питер FM» — они разные ребята, просто на лицо очень похожи.

Л. Гулакян. Вы могли бы вспомнить некие ситуации из своей биографии, когда случайное происшествие определяло последующий этап в вашей жизни?
Е. Цыганов. Честно говоря, не люблю, когда пытаются проводить параллели — у вашего героя так, а как у вас. Не знаю, мне иногда кажется, что жизнь похожа на компьютерную игру. Знаете, есть такие бродилки-ходилки: можешь пойти прямо, влево, направо. Есть жесткие игры, в которых можно вытащить человека из машины, сесть за руль, можно снять проститутку, убить человека или отнять у него деньги. Как только отнимаешь у человека машину, за тобой выезжает полиция, как попадаешь к проститутке, у тебя уходят деньги — то есть срабатывают причинно-следственные связи. Пределов в игре, которой является жизнь, нет практически.

Л. Гулакян. Но с вашей точки зрения, несмотря на все отклонения от кратчайшего маршрута, конечный пункт судьбы предопределен?
Е. Цыганов. Ну, в конечном счете известно, куда мы все придем. А куда идти, к какой-то цели? Я, когда приезжаю в Питер, встречаю значительно больше людей, которые не настроены на успех, на какую-то цель. У них остается время для того, чтобы почитать какую-то книгу, потому что они не должны за один вечер повидать всех своих друзей, не должны быть в курсе всей информации, не должны заработать все деньги (просто нет рядом всех этих денег).

Л. Гулакян. А что ближе вам: деловая, стремительная, расписанная по минутам жизнь или спокойный процесс созерцательного существования?
Е. Цыганов. Это на уровне состояния: ты попадаешь в город, оно у тебя одно, попадаешь в деревню, дышишь другим воздухом, и оно у тебя меняется. Иногда очень хочется жить так, только так! Но не всегда получается, потом включается все-таки эта московская жила: большие скорости, педаль газа до отказа — и вперед. Вот Максим, мой герой из «Питер FM», — «бумажный» архитектор, занимается проектированием зданий, которые никогда не будут построены. У него нет этой цели, этой запрограммированности. Он живет в Питере, потому что такой человек должен жить в Питере. Он мог приехать из Нижнего Новгорода в Москву, заниматься архитектурой и дальше бы он поехал в Берлин, а потом, может, в Штаты. Но этот человек другой, люди за разным едут в эти два города — в Москву и Питер. Вот сейчас меня вез таксист и рассказывал: «Я приехал из Волгограда, строитель. Говорю своим друзьям: почему вы не едете в Москву? Надо ехать в Москву, поднимать бабло, надо вертеться, жить активно, чем целыми днями бухать!» Вы понимаете позицию? И другая тема, когда человек приезжает в Питер, но приезжает он сюда за другим, за какой-то иной эмоцией — чтобы можно было пешком дойти по Петроградке до Черной речки, например.

Л. Гулакян. Но жизнь коротка, разве не стоит пытаться каждую минуту реализовать себя?
Е. Цыганов. Жизнь — короткая дорога, которую можно пробежать, а зачем? Можно ведь и спокойно пройти эту дорогу, посмотреть, что вокруг, остановиться, посидеть, может, даже чуть-чуть полежать на траве, а можно и пробежать с отдышкой, вспотеть, ничего так и не поняв… Говорить о какой-то пользе, смысле жизни и того, чем я занимаюсь, — достаточно бесполезная тема…

Л. Гулакян. Возможно, в Москве вы слишком востребованы, нет возможности взять тайм-аут?
Е. Цыганов. Дело не только в работе, в съемках. Мне вообще нравится тот заряд, та энергия, которая идет из Питера. Здесь всего намешано. Этот город может быть мрачным, депрессивным, в нем много сумасшедших реально, их и в Москве много, но в чистоте питерского воздуха они проявляются как-то зримо, яснее. У нас, например, на съемочной площадке из дома вдруг вышел человек с Калашниковым и пошел по улице. В Москве сложно себе представить такое, маргинальная нотка в Питере, она, конечно, имеет место быть…

Л. Гулакян. В одном из интервью на вопрос, как вам работалось с Евгением Мироновым, вы ответили: «Никак». Создав такой замечательный дуэт в картине «Космос как предчувствие», вы действительно не сошлись характерами?
Е. Цыганов. Если я ответил «Никак» — это было скорее раздражение на вопрос журналиста, нежели какое-то отношение к Евгению Миронову. Просто сам по себе вопрос надоел, его постоянно задают. «Как вам работалось с Чулпан Хаматовой?» Ты говоришь: «Здорово!» Другой журналист: «А как вам работалось с Оксаной Фандерой?» — «Замечательно!» Следующий: «А как с Женей Мироновым?» И тут уже не выдерживаешь: «Да идите вы!..» Понимаете? Есть еще вариант — ответить: «Плохо работалось». Можно, конечно, вспомнить какую-то историю, показывающую, насколько этот человек уникальный партнер, но он в этом не нуждается. А вот про дебютантку Катю Федулову меня никто не спросит, как мне с ней работалось. Спросят про тех людей, про которых не нужно рассказывать, что они хорошие артисты, которые в этих «рекомендациях» уже не нуждаются.

Л. Гулакян. Скорее уж Катю спросят, как ей работалось с вами.
Е. Цыганов. Да, ее, наверное, спросят, такая тема.

Л. Гулакян. Чтобы составить полное представление об артисте Евгении Цыганове, какие ваши спектакли нужно посмотреть?
Е. Цыганов. Что такое полное представление? Я не помер еще! К сожалению, я очень мало играю в театре, у меня всего три работы, на данный момент даже две. Играем на камерной, очень маленькой сцене. Иногда мне бывает стыдно за то, что я делаю, а иногда бывает хорошо. Когда мне говорят: «Давайте мы о вас сделаем передачу!» — я отвечаю: «Давайте к юбилею — к пятидесятилетию. Созвонимся, когда сорок девять будет. К тому времени, наверное, и люди обо мне что-то смогут рассказать, и мне будет что вспомнить».


Л. Гулакян. Многие представители вашего поколения стремятся быть метросексуалами. При взгляде на вас создается впечатление, будто вы задались целью быть неким антиподом. Нарочитая небрежность к внешнему виду — ваше естественное состояние?
Е. Цыганов. Я думаю, что во мне живет метросексуал, где-то в глубинах моей темной актерской душонки. Это же очень просто, действительно: вы катаетесь на грязной машине, и вам на это плевать, потому что она для вас — исключительно средство передвижения, на котором вам надо перебраться из точки А в точку Б, и неважно, как она выглядит. Но потом вы заезжаете на мойку и вдруг понимаете, что важно, что хорошо, когда она вычищена. А у нас еще слякоть, знаете ли, не получается ходить в чистых ботинках и с прической на голове. Это тоже зависит от среды. Когда вы приезжаете во Францию, вам хочется носить одну одежду, приезжаете в Колумбию — и там вы уже этаким французом не пройдетесь по улице. Короче, среда-среда. У нас она несколько взлохмаченная.