«Театральный роман» в «Мастерской Петра Фоменко»

Прежде чем говорить о «Театральном романе», надо зафиксировать важный момент: это спектакль не Петра Фоменко. И не дебютировавшего в режиссуре Кирилла Пирогова, хотя именно он-то полтора года назад и начал самостоятельную работу над булгаковской книгой. Ученик начал, мэтр закончил, оба значатся на афише соавторами, но по сути перед нами повествование от первого лица множественного числа. Считайте, что это авторское высказывание не режиссера, а целого театра. Автопортрет, что ли. «Над кем смеемся? Над собой смеемся!» — так могли бы сказать «фоменки».

«Театральный роман» — это история о себе, о лучшем театре Москвы. Когда-то драматургу Михаилу Булгакову тоже посчастливилось попасть за кулисы лучшего театра Москвы: Художественный принял к постановке «Дни Турбиных», что и дало автору повод написать восхитительно-желчную и смешную книжку, в которой Станиславский превратился в руководителя Независимого театра Ивана Васильевича, а Немирович — в Аристарха Платоновича.

Портреты обоих классиков русского театра в спектакле «фоменок» чуть ли не мироточат. На светлый лик Немировича-Данченко крестится его секретарь Поликсена Торопецкая (Галина Тюнина), в то время как противоположный угол сцены отдан адептам иного, не менее могущественного культа — под портретом Станиславского восседает торжественная Августа Менажраки, сыгранная Мадлен Джабраиловой. Два отменных женских шаржа, выполненных удивительно весело, легко и точно. И еще один шарж им под стать — сам Иван Васильевич в лихом и бурлескном исполнении Максима Литовченко. Загримировали его так, что не узнать — не человек, а ожившая восковая фигура.

Говоря об этом спектакле, то и дело хочется употребить слова «портрет», «шарж», «зарисовка». Мы все волей театра словно бы перенесены в то самое портретное фойе, по которому ошеломленного Максудова (Кирилл Пирогов) протаскивал актер Независимого театра Бомбардов (Никита Тюнин). Помните? Там изображения ныне здравствующих основоположников театра легко уживались с покойными Мольером и императором Нероном. Ну а в этом спектакле живая заслуженная артистка РФ Г. Тюнина отличным образом соседствует с давно почившим народным артистом СССР К. С. Станиславским. 

По сути, «Театральный роман» — это спектакль о том, как легко в любом театре мира живое превращается в неживое. Одна из лучших сцен припасена для финала: Максудов встречается с основоположниками Независимого театра во главе с самим Иваном Васильевичем, деликатно вкушающим мороженое из креманки. Это комическое групповое свидание оканчивается тем, что все жрецы Мельпомены вдруг превращаются в подобия восковых фигур. Ткнешь легонько — и упадут со стульев, нелепо растопырив руки и ноги.

«Записки покойника» — таково второе название «Театрального романа», данное ему автором. Булгаков-то, конечно, имел в виду Сергея Леонтьевича Максудова, от лица которого ведется в романе повествование. Но в спектакле «фоменок» протагонист — все-таки не Максудов, как бы остроумно он ни был сыгран Кириллом Пироговым. Главный герой — это сама «Мастерская П. Фоменко».

Спектакль «Театральный роман» появился на свет через 24 года после того, как Петр Фоменко набрал курс в ГИТИСе, которому и суждено впоследствии было стать театром. Лучшим театром Москвы. А к какому времени относятся события, описанные Булгаковым в его неоконченном романе? К 1925-му. То есть действие происходит через 27 лет после основания Художественного театра. «Фоменки» увидели в судьбе «художественников», переживающих свой кризис, собственное зеркальное отражение. Этим спектаклем они, по сути, с тревогой спрашивают зрителей: «Ребята, а мы еще не завосковели? Как вам кажется?»

Ну что им ответить на это? Сказать, что они самые лучшие, обаятельные, смешные, талантливые, и прервать цепь эпитетов лишь тогда, когда их начнет вычеркивать рука редактора. Сказать: да, ребята, вы создали отменные сценические зарисовки. Но зарисовкам вашим, будем честны, так и суждено остаться лишь обаятельными зарисовками. А «Театральный роман» — может быть, и не лучший ваш спектакль, но чертовски важный. Хотя бы потому, что позволяет театру слегка остановить свой бег и взглянуть на себя со стороны.​