«Демократия», «Гласность» и перестройка судьбы: «Олимпия» в Мастерской Петра Фоменко

Мастерская Петра Фоменко открыла новый сезон премьерным спектаклем «Олимпия». Режиссерский дебют Евгения Цыганова по пьесе Ольги Мухиной приглашает в путешествие во времени — с 70-х до наших дней — и человеческой жизни.

Театральные подмостки который век пренебрегают классическим правилом трех единств. Однако временной размах «Олимпии» даже сейчас, что называется, «нестандарт». Трехчасовой спектакль вмещает более четверти века — с 1975 года до наших дней. Событийной емкости позавидуют даже брошюры по истории России, по которым не самые прилежные школьники спешно готовятся к ЕГЭ. Дотошная доскональность обошла стороной эпохи, стремительно сменяющие друг друга на сцене. Каждая из них — условна, передана штрихом, эскизом, если по-чеховски — деталью. Листки календаря опадают, а в это время вырастает и взрослеет главный герой Алеша. Совершить театральный прыжок из беззаботного детства во взрослую жизнь — задача не из легких. Но Иван Вакуленко, исполняющий главную роль, успешно справился с ней.

Год 1975— нехитрая экспозиция «в интерьерах». Обычная советская квартира. Обычная семья: мама, папа, бабушка. Радио транслирует дискурсы Брежнева и песни начинающей звезды — Софии Ротару. Алеша еще маленький мальчик, ловко снующий по комнате. Жизнь стабильна, «стерильна» — обыкновенна. Постановка — исторический эпос, семейная сага, театрализованный роман-инициация? — едва началась. «Щелчок пальцами» — и мы в 1980. Олимпиада триумфально врывается в тихий семейный быт — отец участвует в параде, а бабушка с внуком плачут перед телеэкраном, провожая олимпийского мишку. Алеша получает первые лыжи (странно, что летом, но зимой — не раздобыть) и твердо решает стать спортсменом.

Бурные 80-е крест-накрест перечеркивают эпоху брежневской стабильности и вместе с ней — детство героя. Телевизор выдает на-гора громкие слова — «гласность», «перестройка». Идеальные декорации для первой любви. Долго ждать не приходится. Девушка по имени Лариса (Серафима Огарева) буквально въезжает в жизнь героя — и на сцену — на модных в то время роликах. Тонкая, изящная, увлеченная балетом — какой еще может быть вторая половинка начинающего спортсмена? Недовольны по традиции только родители, в первую очередь — отец Ларисы, суровый, но не без юмора генерал.

Железный занавес скрепя сердце поднимается — поток заморского изобилия прибивает к московским берегам «Сникерсы», скейтборды, хиты Майкла Джексона — все необходимые подростковые радости. А с «черного хода» бывшей советской империи поступает другой источник ярких, но небезопасных впечатлений — афганские наркотики. Молодежь быстро осваивает новинку — мечты о светлом спортивном будущем превращаются в причудливые галлюцинации, бред и дурман цвета бензиновой лужицы. Из множества дорог наступившей эпохи возможностей герои выбирают ту, что ведет в никуда — история падка на черный юмор.

Тем временем «птица-тройка» России несется вперед. Подкрался 1991 год. Происходит небезызвестный путч. Режиссер недаром «отправил» Ларису в балетную школу: пляска черной лебеди оживляет память зрителей постарше и вызывает верные ассоциации у исторически продвинутой молодежи. Пока телеэкраны страны предлагают опешившим гражданам насладиться «Лебединым озером», молодые герои уже затесались в ряды поборников свободы. Старшее поколение Стечкиных в меру сил тоже пытается приспособиться к новым реалиям: мать устраивается в ресторан, а отец идет в грузчики, тягает тяжелые мешки — те самые, афганские. Преображается и квартира: на смену советским реликвиям приходят монолитная стенка и встроенная техника — мелкопоместный хай-тек, цивилизация. Только бабушку, которую блестяще сыграла Екатерина Васильева, перемены обходят стороной. Она — герой-созерцатель, воплощение вечного и неизменного. Брежнев, Горбачев или Ельцин — все едино, пока с тобой Бог. Впрочем, героине принадлежит немало остроумных, злободневных высказываний. Среди них — шутка, неизменно обреченная на успех: «Говорят, через 100 лет после революции, в 2017 году, в России будет царь!»

«Наши дни!» — объявляет Алеша с диджейского пульта. Сцена превращается в танцпол, звучит транс, на заднем фоне танцуют фигуры в странных, до боли знакомых костюмах — латексный «привет» от Андрея Бартенева. Современность сумбурная, шумная, непонятная — всамделишная. Герою теперь — по самым скромным подсчетам — около сорока. Лыжником он не стал, страну не прославил, первую и, очевидно, единственную любовь потерял: Лариса сперва уходит к другому, а вскоре — умирает. Стремительное течение лет изрядно сдобрило судьбу героев наркотической сахарной пудрой. Трагическая весть возвращает героя к жизни. Старомодные лыжи из детства сменяет сноуборд, а на месте танцпола вырастает заснеженная гора — символ возрождения, почти по Ибсену. Даже если жизнь человека — или целой страны — берет «поворот не туда», никогда не поздно сказать решительное «нет» стечению обстоятельств и судьбоносным случайностям. Дойдя до предела, пика, вершины, нужно взять смелый эффектный разгон — в объятия ветра, полета, свободы.