Шабаш на набережной

В Театре «Мастерская Петра Фоменко» — премьера. Новое прочтение одного из самых сложных и мистических произведений — «Мастера и Маргариты». Булгаковский роман в свое время оказался слишком сложным даже для Феллини (он отказался его ставить), но режиссеры Федор Малышев и Полина Агуреева смело выбрали его для своей первой работы на большой сцене. Зрители в нервном предвкушении занимают места в зале, ожидая начала спектакля.

Свет в зале еще не погас, а спектакль уже начался — голос за сценой читает начало романа. Звук как будто немного плывет, прерывается… Резко гаснет свет и в полумраке свита Воланда приветствует зал.

Сценография Владислава Фролова, который является также художником по свету, минимальна: лавочка на Патриарших, трон-стремянка на балу у Воланда, экран-задник, на котором отражаются тени людей, бредущих по городу…

История происходит в Москве — не в той, о которой писал Булгаков, и не в сегодняшней, а в Москве вне времени. На сцене полумрак, синеватый свет, тускло мерцающие в темноте плафоны, и много безликих людей: кто-то механически качает головой в такт музыке, кто-то курит, не выпуская бокала из рук, или общается небольшой компанией, — место, похожее, скорее, на клуб или бар, откуда на Патриаршии пруды, беспрестанно икая, выходят двое – Берлиоз (Дмитрий Рудков) и Иван Бездомный (Дмитрий Захаров). Они обсуждают антирелигиозную поэму, написанную Иваном, именно в этот момент впервые появляется Воланд (Алексей Колубков).

Воланд Алексея Колубкова меньше всего похож на книжного героя. Это кругленький и забавный иностранец в костюме-тройке, с густой бородой, в небольших стильных очках и проглядывающей лысиной. Он меняет интонации, мгновенно переходя от ласковости «доброго дядюшки» к ерничанью, от восхищения ответами собеседников к почти скучающему тону всезнайки. Пожалуй, в сцене знакомства, он даже чересчур эмоционален: резко срывает накладные брови и нос, яростно жестикулирует…

В такой же яркой манере существует и его свита. Коровьев Фёдора Малышева, порой, даже слишком эксцентричен. Он напоминает персонажей Тима Бертона — с их ломаной пластикой и излишней подвижностью. Нелепые очки, смешные усики, выбеленное лицо, жокейский картуз на голове и не по размеру сидящее клетчатое пальто и брюки. Верный спутник Коровьева —– кот Бегемот. Игорь Войнаровский в этой роли не только эксцентричен, но и обаятелен. Облаченный в пятнистый серый комбинезон, он мягко, по-кошачьи, перемещается по сцене, он то расплывается в «кошачьей улыбке», то фырчит, то недовольно орет, норовя оцарапать непонравившегося человека.

Для Азазелло сорежиссеры придумали нестандартное решение. Его роль отдали актрисе Галине Кашковской и придали ему черты Геллы. Выбеленное лицо, подведенные глаза, брови, похожие на две молнии — даже когда она улыбается, они придают лицу устрашающий вид. Наряд демона сочетает в себе женское (маленькое черное платье в одной стороны) и мужское (черные брюки и сюртук — с другой). Одна из самых ярких сцен — встреча Маргариты и Азазелло в Александровском саду. Отчаявшаяся, страдающая от неизвестности, Маргарита и напористый, эксцентричный, хамоватый Азазелло. Игра Галины Кашковской «забивает» намеренную невыразительность Полины Агуреевой. Кашковская тут и «уличный сводник», и рекламный агент, и специалист по продажам услуг.

Антракт становится продолжением спектакля. Зрителям не дают отдохнуть от проделок нечистой силы и тут. Именно здесь разворачивается сеанс черной магии. Только вместо «разоблачений» и магазина — грохочущий оркестр. А нечисть, лукаво улыбаясь, снует между московскими жителями, выискивая жертв. Воланд же с экрана резюмирует: «Люди, как люди». Но на него никто не обращает внимания. 

Игра Полины Агуреевой раскрывается во втором акте. Босая, с развевающимися волосами, в синем платье, ее Маргарита отчаянно бьет по барабанам. Полет передан через игру на барабанной установке — все эмоции, захватывающие героиню, все, что она творит в Москве, стихия, бушующая вокруг, скорость — через силу удара, звук и нарастающий ритм.

Бал начинается на пустой сцене, залитой красным светом — огонь, из которого появляются первые гости. Грешники выползают отовсюду — каждый из них стремится не просто представиться королеве Маргарите, но и запомниться ей. Огромная лестница-стремянка, на которой она восседает, для них — путь к покою. Зловещие тени окружают ее, а зрительный зал кажется продолжением это темного моря грешников.

Маргарита Полины Агуреевой «держит марку» и лишь один раз позволяет себе проявить чуть больше положенного внимания. Изможденная, она медленно сползает вниз, перекатывается по спине Бегемота и… дарует отпущение грехов Фриде. Но мессир все же возвращает ей Мастера.

Томас Моцкус играет сдержанно, его Мастер почти покойник, он смирился и со своей творческой смертью, и с потерей любимой женщины.

Роман Мастера предстает перед нами то в изложении Воланда, то в рассказе самого Мастера, то в воспоминаниях Маргариты. Линия эта в спектакле, скорее вспомогательная и служит лишь иллюстрацией к словам дьявола о людях. Понтий Пилат Владимира Топцова тащит на плечах распятого Иешуа (Павел Яковлев). Груз вины, которую невозможно искупить.

Режиссеры спектакля, Федор Малышев и Полина Агуреева, скорее присматриваются к москвичам, своим современникам. Мастер и Маргарита существуют как бы в противовес жителям города. Их все время — музыкально, ритмически, пластически противопоставляют окружающим. Только эти двое сохранили человеческое: вся жизнь Маргариты сосредоточена в Мастере, а Мастера — в творчестве. Потому, когда их лишают этого, они словно умирают.

Но вот покой обретен, Мастер и Маргарита вместе со свитой Воланда покидают Москву. Кто знает, когда они снова вернутся сюда и будем ли мы готовы к этой встрече… А пока москвичи расходятся по домам, почти уверенные в том, что уж теперь точно смогут подготовиться к визиту дьявола. Словом, «люди как люди… Ну, легкомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних…»

Источник: «Театрон»