Семейное счастье: интервью с актрисой Полиной Кутеповой

Поводом встретиться с Полиной Кутеповой – актрисой театра «Мастерская П. Фоменко» – стал выход ее диска старинных английских сказок «Три умные головы». Полина рассказала «Дочки-Матери» об истории создания аудиокниги и о том, каково это быть актрисой и мамой одновременно. А чтобы добавить истории немного театральности, мы позвали Полину, её маму Надежду Николаевну, дочку Надю, сестру Злату и племянницу Марфу в музей-усадьбу Островского. И вот что получилось.


Вы заняты игрой в театре выше головы, да и Вашей дочери Наде уже 18 лет. Почему Вы вдруг решили записать диск с детскими сказками?

В эту авантюру – а это, конечно, не что иное, как авантюра – я пустилась только потому, что мне всегда хотелось сделать что-нибудь в нашей театральной звукозаписывающей студии. Она так манила меня, что я решила спродюсировать, записать и выпустить диск. Разумеется, от начала и до конца собственными силами.

То есть, на свои деньги?

Абсолютно.

А почему вдруг сказки, да еще и английские?

Пока я ломала голову, что бы такое записать, подключилась моя старшая сестра Злата – режиссер и журналист в прошлом. Это была её идея. Ну, во-первых, в репертуаре нашего театра очень много английской драматургии, так что английские сказки стали вполне закономерным продолжением. А во-вторых, на переиздание народного творчества не нужно получать никаких прав.

А как же права на перевод?

Вот тут нам пришлось нелегко, потому что Злата остановилась на великолепном переводе Натальи Шерешевской, которая достаточно давно иммигрировала в Израиль. Переговоры с ней заняли без малого 6 месяцев, за которые мы успели несколько раз пожалеть, что вообще ввязались в эту историю. 

Ну на Шерешевской перипетии, надеюсь, закончились?

Если бы! Когда стали резать запись, чтобы вставить музыку, оказалось, что в некоторых местах это сделать практически невозможно, чтобы не нарушить ритм.

Кстати, с музыкой нам помогал наш замечательный актер Дмитрий Захаров: специально для этого диска с женой Наташей и нашим звукорежиссёром Денисом Забиякой они написали полностью оригинальную музыку.

А в чем был Ваш интерес? Ведь не заработать же денег?

О деньгах и речи не шло. Хотелось взять и сделать то, чего никогда не делал. А еще я сразу поняла, что все это будет иметь смысл, только если в процессе работы мы все получим удовольствие. Так и произошло. И несмотря на все препятствия, мы прекрасно провели время.

Вы записали диск в паре с Анатолием Горячевым, актером театра «Мастерская П. Фоменко». Сразу знали, что хотите писать с ним, или он присоединился в процессе?

К Толе я всегда относилась очень нежно и считаю его необыкновенно талантливым актером. Я удивлена, что его до сих пор не разорвали на части звукозаписывающие студии – он обладает голосом с огромными возможностями и невероятно богатым интонационным строем. В театре 50% успеха актера – это его голос. Плохой актер использует 2-3 интонации, а хороший – 200-300. Голос – это такой актерский багаж, который он копит в течение жизни, так вот у Толи этот багаж огромный.

А как Вам работалось с сестрой Златой?

Со Златой мы в связке актер-режиссёр прежде никогда не работали. И то, как она нами руководила, было очень толково и полностью совпадало с моим ощущением. Это было очень приятно обнаружить.

Она помогла нам с Толей понять, что в тексте важно, а что — нет. Какой выбрать ритм, где сделать акцент, где ускориться. Помогла нам найти легкость в изложении и общую интонацию у всех сказок. Поначалу мы «наскакивали» на текст, старались его разыграть и разукрасить, боялись длиннот. А Злата послушала и говорит: «Нужно читать так, как будто сидишь у камина и рассказываешь сказку. Такая должна быть атмосфера». Когда это прозвучало, нам стало легче. В любой постановке важно найти точку зрения на историю, которую рассказываешь. И атмосфера камина – это и была та самая нужная точка зрения. 

У озвучки и у игры на сцене одни и те же законы или есть свои нюансы?

Мне нравится, что меня никто не видит: можно забыться и отпустить себя. Ты занят исключительно текстом и не думаешь ни про мизансцену, ни про свет. Какие-то вещи можно сыграть тоньше, потому что не нужно форсировать звук и можно, например, говорить шепотом, что сложно сделать на сцене. Поэтому для меня работа перед микрофоном – это, своего рода, свобода.

За время работы над диском у Вас появилась любимая сказка?

Мне кажется, последняя сказка про домового–брауни и пять мотков шерсти «Том Тит Тот» получилась лучше всего. Мне нравится.

Эстетика у английских сказок совсем другая, чем у наших, да и юмор своеобразный – английский. Не волнуетесь, что наши дети не поймут?

Да, все эти домовые, феи… Во-первых, мы постарались музыкально передать эту особую старинную английскую атмосферу.

Во-вторых, в некоторых местах мы сильно упрощали текст, расшифровывали значения слов, а в какие-то моменты, наоборот, оставляли непонятные слова сознательно. Все-таки детский материал должен толкать ребенка на познание мира. Я очень хорошо помню, как читала что-то и объясняла непонятные места моей дочери Наде, когда та была маленькая. И это был очень важный момент в наших с ней отношениях.

А аудиосказки Вы давали слушать Наде?

Вспоминаю мое родительское поражение: мы ехали в машине и слушали «Маленького принца» в исполнении Марии Бабановой. И вот на словах: «Как позвать, чтобы он услышал, как догнать его душу, ускользающую от меня…» я, конечно же, начинаю рыдать. Обливаясь слезами, я оборачиваюсь назад и вижу, что моей Наде совершенно до фени – никакого потрясения ее лицо не выдает, более того, она занята чем-то своим и едва ли слушает.

Вы читали Наде вслух?

Представьте только, я прочитала Наде всего Гарри Поттера. Чертыхаясь про себя, конечно, но Надя была в восторге. Помню, как приходила после спектакля или репетиции, укладывала Надю, начинала ей читать и невольно продолжала репетировать, просто уже на этом тексте: пробовала всякие технические интонационные вещи, ставила акценты в разных частях предложения – ну все эти разные актерские штуки. Надя сразу просекала, чем я занимаюсь, и кричала: «Ну мама!!!» Мы смеялись, конечно, и дальше я читала ей, как все нормальные мамы.

А Вы помните книги своего детства?

Совсем маленькой помню книгу английских (вот совпадение) народных песенок «Все кувырком» Р. Кальдекотта. Постарше любила «Лунариум» – это сборник фантастических и не только рассказов. Там были и Чехов, и Алан По, и Сирано де Бержерак, и Жюль Верн, и Азимов – и все они так или иначе писали о Луне. А еще мое детство – это книги Астрид Линдгрен, конечно.

Как думаете, можно ли как-то искусственно привить детям вкус к чтению, к театру, к искусству вообще?

Возьму на себя смелость утверждать, что как бы ты ни старался влиять на выбор своих детей, – а ты конечно первое время его определяешь, – дети приходят с уже заложенными предпочтениями. Ребенок не чистый лист, вот в этом я уверена.

Что изменилось с появлением ребенка в Вашей жизни?

Наверное, как и многие, я начала по-другому смотреть на прошлое: видеть и понимать или, наоборот, где-то не понимать своих родителей. Для меня материнство – это, своего рода, проживание детства заново.

А какими Вы помните свое детство и своих родителей?

Хорошо помню, как мама всю свою жизнь посвящала нам с сестрами и делала все, чтобы мы состоялись. Водила нас в кружки и секции: сначала в Локтевский ансамбль, потом в киношколу, а когда мы уже учились в институте, приходила на все наши итоговые этюды и выпускные спектакли. А вот папа был очень строгий, и поэтому маме приходилось часто служить громоотводом между нами и отцом.

Становление Вашей карьеры в театре пришлось на рождение и взросление Нади. Как Вам удавалось совмещать работу и материнство?

Конечно, меня мучили угрызения совести. По моим ощущениям, женщина должна три года полностью посвятить ребенку. Это тот срок, когда они принадлежат друг другу и больше никому. Разумеется, мало кому удается столько времени просидеть дома с ребенком, вот и мне не удалось: в Надины 2 месяца мы уже повезли ее на гастроли во французский Авиньон.

А как Вы «приучали» Надю к театру?

Наоборот, делали все, чтобы не приучить. Я очень боялась, что Надя станет закулисным ребенком. Театр – очень мощное место. Оно засасывает и становится образом жизни. Я не хочу, чтобы Надя плыла по течению театральной жизни и чтобы театр стал для нее закономерным выбором. Хочется, чтобы она сама выбрала путь, по которому ей идти. Но не удивлюсь, если рано или поздно она окажется за кулисами: наивно ограждать ребенка от театра, когда мама – актриса, а папа – режиссёр, и разговоры дома, разумеется, ведутся только о театре.

Как же тогда помочь ребенку определиться с выбором, чем ему заниматься в жизни?

До поступления в ГИТИС мы с Ксенией не ходили в театр вообще. Но встретили Фоменко, и наша жизнь изменилась. А маленькими мы ходили в детскую киностудию на Ленинских горах к педагогу Алле Степановой. Мы знали о кино всё! Прогуливали школу, срывались с уроков и бежали туда, потому что Алла Ивановна была выдающимся учителем и личностью невероятного масштаба. Так что важно не стремиться занять ребенка каким-то делом, а по возможности сталкивать его с такими личностями и учителями с большой буквы. И если и желать ребенку лучшего, то только таких Учителей вокруг.

На какие спектакли театра «Мастерская П. Фоменко» Вы посоветовали бы пойти с детьми?

Конечно же, на красочный, полный волшебства и совершенно неожиданных для театра сценографических спецэффектов спектакль «Алиса в Зазеркалье» Ивана Поповски. На «Руслана и Людмилу» Михаила Крылова – он задорный и интерактивный; на «Сон в летнюю ночь» Поповски – он красивый и сказочный и от него, кстати, в восторге сын моей сестры Ксении – Вася. «Отравленная туника», хоть и не очень детский спектакль, но может быть интересен своим визуальным решением. Ну и подростков нужно обязательно сводить на «Последние свидания» Юрия Титова, поставленного по рассказам Ивана Бунина. Он про любовь в лучшей бунинской традиции. А о чем еще думать в 16 лет, как не о любви?

Диск старинных английских сказок в иполнении Полины Кутеповой и Анатолия Горячева «Три умные головы» с сентября можно найти в кассах и фойе театра «Мастерская П. Фоменко».