«Махагония» в Мастерской Фоменко: дорогу молодым

Нет ничего более показательного для стремительной быстроты времени, чем смена эпох в культовых московских театрах. Казавшийся недавним выпускником ГИТИСа Фёдор Малышев уже презентовал несколько спектаклей и стал вполне узнаваемым режиссером — но, оказывается, все это было не вчера, а с десяток лет назад, а сейчас уже на пятки наступает молодёжь. Совсем свежий, двухлетней давности, очередной выпуск курса Каменьковича-Крымова как будто бы сразу породил готовых звёзд, запоминающихся и ярких. В “Махагонии” акцент сделан на них. 

Когда один спектакль одного режиссера похож на спектакль другого режиссера — это плохо. Когда же один спектакль одного режиссера похож на его же спектакль, выпущенный чуть ранее, это, пожалуй, хорошо. Значит, найден узнаваемый стиль. Вообще, слово “стиль”, как нельзя лучше подходит этой постановке. Кажется, в ней собралось все самое модное и “хайповое”: от реалити-шоу, кастинга на “Голос” и стендапа до показа мод, песен Монеточки и Антохи МС. Это всё так похоже на реальность, что становится по-настоящему страшно — неужели мы дошли до такого? Если запомнился Малышев смелой постановкой “Мастера и Маргариты” — то там он, все же, замахнулся на “святое”. Та история получилась настолько индивидуальной, что не была принята всеми единогласно: слишком уж личное у многих отношение к Булгакову. С пьесой Ильи Кормильцева, написанной 12 лет назад, знакомы единицы. И то, что Малышев использует такой редкий для театра материал, безусловно, двояко.

Из плюсов: сравнить, в общем-то, не с чем. Из минусов: драматически спектакль легко можно остановить в любом месте, это и будет развязка. Несмотря на огромное количество событий, они все движутся в каком-то ровном, пусть и быстром темпе, сменяя друг друга, как и положено в восприятии поколения Z, клипово. Такую манеру можно любить, можно, наоборот, не воспринимать, но, кажется, того, что хотел добиться Малышев (а именно: создать злободневный спектакль), он и достигает. Причем, достаточно смело.

Любовь, выставленная на продажу? Секс, наркотики, рок-н-ролл? Убийство в прямом эфире? Деньги творят чудеса, как “сказано в Библии”? Ха, да пожалуйста! В этом антиутопическом аду, так похожем на современность, есть все: видеопроекции (привет Богомолову?), подиум, кресла наставников, даже тюремная камера превращается в стеклянную колбу.

Создатели Махагонии выглядят гениальными маркетологами, сотворившими успешную бизнес-модель идеального города, где можно купить буквально все, даже вечную верность. Акула Бегби (Пётр Алексеенко) в этой истории выглядит настоящим дьяволом из Преисподней, которому не страшно ни за свои, ни за чужие грехи. Тоби Хиггинс (Кирилл Корнейчук), его правая рука, скорее, будет поддакивать, нежели рождать идеи, но его носки в сочетании с шортами и пиджаком забыть невозможно. Такой модный ведущий или блогер, фанат-рекламщик, лжеученый или даже бизнес-коуч, заманивающий в Махагонию. 

Как в город попадает главный антагонист всей пьесы, поэт и мечтатель Джим Макейнтайр (Владислав Ташбулатов) — даже не загадка. Скорее, удивительно, что такой персонаж может существовать даже не в Махагонии, а в любом месте за её пределами. Но стоит отметить, что для Ташбулатова эта роль — особенная. Здесь он будет и читать рэп, и окажется в тюрьме, и будет почти что распят на неоновом кресте, но главное — это его финальное, протяжное (в традициях почти что бутусовского театра!) “жаааааль!”, отзывающееся эхом по залу.

“Жаль” — это, пожалуй, ключевое слово спектакля. Но не потому, что он не удался — нет, модный, яркий, философский, он говорит на понятном языке с теми, кто живет “в ногу со временем”. Жаль тут другое. Жаль нас самих, живущих, того не ведая, в “Махагонии”.

Источник: Musecube