Извините, я из будущего

Никак не избавиться от двойственного впечатления от премьерного спектакля Табакерки. Если судить его по высоким эстетическим критериям, то полученный балл окажется ниже среднего. Если же критерии эти другого плана, эмоционально-этического, можно только порадоваться появлению «Потомка» в репертуаре Табакерки. Не слишком профессиональные работы в этом сезоне стали едва ли не нормой. Поневоле начинаешь искать нечто, способное тебя «зацепить», пусть оно и не связано напрямую с законами сцены.

«Потомок» — конечно же, «датский» спектакль. Кстати, в советские времена многие театры сетовали на то, что обязаны выпускать соответствующие постановки к определенным датам. Сегодня обязательства канули в Лету, но сам процесс продолжается вполне добровольно. Кто же спорит с тем, что 60-летие Победы — дата великая. К тому же нашлась подходящая пьеса уже успешно опробованного автора, почему бы и не запустить ее в производство?

В минувшем сезоне спектакль Табакерки «Солдатики» по пьесе Владимира Жеребцова «Подсобное хозяйство» стал заметным событием. Во многом благодаря авторской интонации — неагрессивной, слегка наивной, отчасти сентиментальной. Даже удивительно, что эта пьеса, лишенная постмодернистских вывертов, ерничанья и чернушного колорита, стала одним из лауреатов фестиваля «Новая драма». Молодой журналист из Стерлитамака сразу же оказался востребованным, в том числе и на московских сценах. Но, к сожалению, «Потомок» получился на порядок слабее. Сохранилась разве что вышеупомянутая интонация. Ситуации же и персонажи прописаны весьма схематично и лобово.

Впрочем, жанр пьесы и спектакля обозначен как «патриотическая фантазия», в которой возможно все. Даже спонтанное вмешательство своеобразной «машины времени», перебрасывающей паренька по имени Дима из века XXI в военный госпиталь образца 1942 года. Со всеми вытекающими отсюда последствиями — автоматными очередями, взрывами снарядов и прочими батальными атрибутами. Александр Боровский оформил крошечную сцену Табакерки так, что она, почти не меняясь, может представлять как зальчик провинциального краеведческого музея, «задекорированный» под войну, так и подобие госпиталя на передовой. По полу рассыпаны патроны, свалены в кучу ящики с боеприпасами, из окна смотрит пулемет. Используй свет и звук — и получишь должное впечатление. 

Хорошо, конечно, когда процесс создания спектакля от начала до конца находится в одних режиссерских руках. В этом «Потомку» не повезло. Работу начинал магистрант Школы-студии МХАТа Искандэр Сакаев, продолжал артист Андрей Смоляков и корректировал сам Олег Табаков. Что случается с ребенком при семи няньках, всем известно. Хотя, наверное, природа пьес Жеребцова и не провоцирует на какие-либо режиссерские изыски. В Табакерке спектакль получился столь же незатейлив, как и пьеса. И не менее прямолинеен, несмотря на все «фантазийные» моменты. Разве что капитан Лабудыгин (Андрей Смоляков) казался не таким однозначным, как прочие. Но это при скудности текста вышло только благодаря мастерству Смолякова, ни в каких внешних подпорках не нуждающегося.

А вообще вся эта «война» выглядела во многом декоративной, словно бы увиденной глазами мальчика Димы (Петр Кислов), имеющего, подобно всем вчерашним школьникам, штампованные представления о прошлом. Импровизированная встреча поколений на сцене Табакерки, конечно, состоялась, но вряд ли они успели понять что-то друг о друге и поделиться самым важным. Так что когда ближе к финалу Дима — Кислов, единственный оставшийся в живых, припав к пулемету, кричит: «За Родину!» — это коробит слух явной фальшью. Притом что безусловно талантливый студент Школы-студии МХАТа Петр Кислов (в этом сезоне он успел сыграть еще одну взрослую роль в мхатовском спектакле «Изображая жертву») интуитивно пытается этот возглас как-то смягчить собственным удивлением.

Все это так. И претензий к конкретному спектаклю можно предъявить еще массу. В то же время «Потомок» притягивает каким-то иным взглядом на мир. Без рефлексии, без пугливой оглядки на общепринятые современные театральные стереотипы. Жеребцов не стыдится предстать наивным и старомодным «патриотом». У нас это слово иначе чем в кавычках и не напишешь. А помниться, в городе Нью-Йорке на ветхом мюзикле о принятии Декларации независимости США заиграли национальный гимн — и весь зал спонтанно поднялся. Было это совсем не смешно, а наоборот, даже трогательно. Здесь же, когда отзвучали все слова, на темной стене пошли документальные кадры о возвращении солдат-победителей, известные до мельчайших деталей. И впечатление было то же, несмотря на явный привкус «вставного номера». Но и это, по-моему, лучше, нежели очередные «новодрамные» коллизии черного цвета с участием не вполне вменяемых персонажей.