Марина Зудина еще и сама по себе

Странными кажутся нарекания в адрес создателей «звездных» спектаклей: якобы зрителя должна привлекать концепция, а не имя на афише. Живое искусство, и в первую очередь театр, дышит и существует благодаря реальным людям, которых любят, к которым тянутся и хотят видеть. И радоваться надо тому, что в новом спектакле «Сублимация любви» по пьесе Альдо де Бенедетти на сцену вышел Олег Табаков. Его очередная встреча с публикой — это всегда свидание любовное, радостное для обеих сторон.

«Сублимация любви» — уже третья премьера в театре-студии О. Табакова с начала года, последовавшая за «Прощайте и рукоплещите» и «Старым кварталом». Влияние «итальянской тематики», о котором говорили в связи с постановкой о Гольдони, чувствуется и здесь, только это уже не комедия дель арте, а роскошное кинодейство, подранное в красках телесериала или глянцевой обложки женского журнала. Александр Боровский создал стильный декор, сочетающий в себе самый модный цвет сезона — насыщенно-синий — и изысканную графику на сюжет падающей Пизанской башни.

В самом спектакле подобных катастроф не происходит: в респектакбельных апартаментах Леоне Савасты ничего не рушится, на месте даже картина Дали, взглянуть на которую так захотелось красавице Паоле. Чего тут удивительного: после светского раута в два часа ночи зайти к важному государственному деятелю только для того, чтобы полюбоваться живописным сокровищем┘

Как же точно удается Марине Зудиной подавать образ интеллигентной дамы, запутавшейся между реальным и вымышленным миром книг, в персонажей которых Паола играет, как ребенок в куклы! Между тем убедить российскую публику в том, что актриса, которую природа одарила редкой красотой, еще и талантлива, и умна от Бога, а не от того, что у нее гениальный муж, очень непросто. Укоренился стереотип «одаренность вопреки неудачным внешним данным». Когда же появляется героиня в вечернем платье, на высоких каблуках и со стильной прической, ее долго разглядывают как ту самую картину Дали и только потом начинают вдумываться в то, что она говорит. А типаж между тем очень любопытный: Паола, принцесса-Греза, воспринимает действительность через литературу, романтизирует жизнь, тем самым выводя из себя вполне земного Леоне.

Третий герой этой истории, драматург Пьетро Дегани (Виталий Егоров), каким-то образом сочетает в характере и фантазийную духовность Паолы, и трезвый цинизм Леоне. Добровольно взяв на себя роль Сирано де Бержерака, он прячется за именем Савасты, пишет за него пьесы, отвечает на телефонные звонки. Только любовь способна пробудить в нем собственное «я», и этот всплеск личных эмоций Егоров облекает в полутона: мягкие интонации, затуманенный взгляд, всепроникающая нежность осчастливленного человека.

В этой истории действительно три героя: два актера и актриса, говорящие друг с другом и с нами на понятном языке человеческих чувств. Остается только понять, куда же девался четвертый, а именно режиссер спектакля Александр Марин, чье присутствие как бы не ощущается. Он тактично удалился, выполнив великое «умереть в актере». Печалиться по этому поводу не стоит: в тех актерах, которые на мхатовской сцене сублимировали свою любовь с помощью драматурга Бенедетти, можно умереть совершенно спокойно.