ЗАО «Игроки» начинает и выигрывает
Премьера Сергея Женовача в Студии театрального искусства
Сергей Женовач не мог предположить, что его премьера попадет в такой премиальный контекст: публика, которая приходит в Центр им. Мейерхольда посмотреть «Игроков», ждет чем же их удивит первый режиссер России (по версии «Золотой маски»)? Ну-ну┘
Стихия игры, мальчишеского веселья, азарта, отличающих компанию молодых актеров, совершенно не вяжется с «высокой ответственностью». Короче говоря, Женовач впрочем, ему всегда было это свойственно быстро переводит внимание со своей скромной персоны на Гоголя: мол, вот кто настоящий герой. Настоящий герой, то есть буквально Гоголь, стоит на сцене, красуется в левом углу сцены, массивный бюст, с которым главный герой «Игроков», помещик Ихарев (Андрей Шибаршин) обходится запанибрата: снимая «форменное» черное пальто, вешает ему на плечи, на голову Николай Васильевичу небрежно бросает шляпу.
«Форменное», сказано только что, потому что и одежда, и слова, и, как позже выясняется, мысли у героев «Игроков» одинаково прекрасны (или, с какой стороны взглянуть, не прекрасны): черные костюмы-тройки, черные галстуки, черные пальто. Девять «типовых» ломберных столиков, крытых зеленым сукном, по одному на брата, занимают сцену, выстроившись в колонну по три (художник Александр Боровский)┘
История сама по себе примечательная: про то, как компания молодых профессионалов ловко обыгрывает, буквально обводит вокруг пальца вышеупомянутого Ихарева, который мнил себя мастером карточной игры, гением. Выскочка! Смирись, гордый человек, гордыня грех, как будто бы подучают его дельцы поскромнее.
Поражаясь современности вечно молодого гоголевского текста, отмечаешь, что эти самые дельцы похожи один на другого, как однояйцевые близнецы, то есть точь-в-точь как депутаты-единороссы, а их речи и умение влезть в чужую душу кажутся срисованными с пособий по НЛП и пиару. По той же технике беззастенчивого вранья Ихарев учит трактирного слугу, приготовляя карточную аферу: «От тебя не потребуется ничего, только честность».
Игра естественная человеческая потребность, такая же, как еда. В еде также важны азарт и вкус к еде как вкус к игре, без того и другого в удовольствие не проживешь. Эту мысль «пережевываешь», глядя, как ловко подцепляют игроки куски ветчины и рыбы, как отправляют в рот ложку, которой зачерпывают черную икру из просторной фарфоровой плошки. Не игроки вернее было бы назвать их жуликами (и Женовач называет свой спектакль жульничеством в 9 эпизодах и 25 явлениях), но разве повернется язык назвать жуликами таких аккуратных господ в черных тройках при галстуках?! Нет, конечно.
Игра света (художник по свету Дамир Исмагилов), которая кажется чуть нарочитой, активно переключает внимание с лиц на столы и обратно на лица. Игры достает и без того, игры веселой и бесчеловечной, поскольку правил нет, все обманщики. Что-то вроде истории про Ходорковского, который очередную партию почему-то не выиграл, проиграл. Больше взять с него нечего, и «товарищи», одинаковые мальчики, обаятельные, азартные, смешливые, пошли дальше, насвистывая веселый мотивчик.
Игра стоит свеч, свечи горят. Но ни мистики, ни потустороннего ужаса в колыхании теней не сыщешь. Сплошной материализм не верится, что написано Гоголем. Впрочем, в нынешнем исполнении можно вообразить, что «Игроки» еще одна вариация на сюжет о «каменном госте»: Ихарев «пропадает», «гибнет» за небрежное отношение к памятнику, своей шляпой, брошенной невпопад, пальто, накинутым на плечи, он как бы бросил вызов. Спрашивали? Отвечаем.
Что еще сказать?
Как всегда у Женовача, все реминисценции и аллюзии приходят сверх текста, поверх игры, которая не разменивается по мелочам. Главное слово, которому верны молодые студийцы и приглашенный (не скажешь, что со стороны┘) Сергей Качанов, когда-то игравший у Женовача на Бронной в «Ночи перед Рождеством», а прежде, в студии «Человек», в гоголевско-садуровской «Панночке».
Самая пронзительная в спектакле немая сцена, у Гоголя специально не обозначенная; оставшись в дураках и понимая свое дурацкое положение, Ихарев крутит головой, улыбается детской дурацкой улыбкой и снова крутит, вертит головой, будто бы пытаясь сбросить неприятное наваждение.
Вместе с тем, как, впрочем, когда-то в первых спектаклях «Мастерской Петра Фоменко», в «Игроках» ощущается некоторый недостаток объема, как будто бы каждая роль дана актеру на вырост и этот «незанятый» кусочек роли чуть-чуть сборит, обращает на себя внимание. Но - как будто за это получаешь возможность наблюдать за тем, как взрослеют студийцы от роли к роли (наверное, и от спектакля к спектаклю). Чего, конечно, ни в какой, даже самой лучшей антрепризе не случается, а в Студии театрального искусства пожалуйста.
Стихия игры, мальчишеского веселья, азарта, отличающих компанию молодых актеров, совершенно не вяжется с «высокой ответственностью». Короче говоря, Женовач впрочем, ему всегда было это свойственно быстро переводит внимание со своей скромной персоны на Гоголя: мол, вот кто настоящий герой. Настоящий герой, то есть буквально Гоголь, стоит на сцене, красуется в левом углу сцены, массивный бюст, с которым главный герой «Игроков», помещик Ихарев (Андрей Шибаршин) обходится запанибрата: снимая «форменное» черное пальто, вешает ему на плечи, на голову Николай Васильевичу небрежно бросает шляпу.
«Форменное», сказано только что, потому что и одежда, и слова, и, как позже выясняется, мысли у героев «Игроков» одинаково прекрасны (или, с какой стороны взглянуть, не прекрасны): черные костюмы-тройки, черные галстуки, черные пальто. Девять «типовых» ломберных столиков, крытых зеленым сукном, по одному на брата, занимают сцену, выстроившись в колонну по три (художник Александр Боровский)┘
История сама по себе примечательная: про то, как компания молодых профессионалов ловко обыгрывает, буквально обводит вокруг пальца вышеупомянутого Ихарева, который мнил себя мастером карточной игры, гением. Выскочка! Смирись, гордый человек, гордыня грех, как будто бы подучают его дельцы поскромнее.
Поражаясь современности вечно молодого гоголевского текста, отмечаешь, что эти самые дельцы похожи один на другого, как однояйцевые близнецы, то есть точь-в-точь как депутаты-единороссы, а их речи и умение влезть в чужую душу кажутся срисованными с пособий по НЛП и пиару. По той же технике беззастенчивого вранья Ихарев учит трактирного слугу, приготовляя карточную аферу: «От тебя не потребуется ничего, только честность».
Игра естественная человеческая потребность, такая же, как еда. В еде также важны азарт и вкус к еде как вкус к игре, без того и другого в удовольствие не проживешь. Эту мысль «пережевываешь», глядя, как ловко подцепляют игроки куски ветчины и рыбы, как отправляют в рот ложку, которой зачерпывают черную икру из просторной фарфоровой плошки. Не игроки вернее было бы назвать их жуликами (и Женовач называет свой спектакль жульничеством в 9 эпизодах и 25 явлениях), но разве повернется язык назвать жуликами таких аккуратных господ в черных тройках при галстуках?! Нет, конечно.
Игра света (художник по свету Дамир Исмагилов), которая кажется чуть нарочитой, активно переключает внимание с лиц на столы и обратно на лица. Игры достает и без того, игры веселой и бесчеловечной, поскольку правил нет, все обманщики. Что-то вроде истории про Ходорковского, который очередную партию почему-то не выиграл, проиграл. Больше взять с него нечего, и «товарищи», одинаковые мальчики, обаятельные, азартные, смешливые, пошли дальше, насвистывая веселый мотивчик.
Игра стоит свеч, свечи горят. Но ни мистики, ни потустороннего ужаса в колыхании теней не сыщешь. Сплошной материализм не верится, что написано Гоголем. Впрочем, в нынешнем исполнении можно вообразить, что «Игроки» еще одна вариация на сюжет о «каменном госте»: Ихарев «пропадает», «гибнет» за небрежное отношение к памятнику, своей шляпой, брошенной невпопад, пальто, накинутым на плечи, он как бы бросил вызов. Спрашивали? Отвечаем.
Что еще сказать?
Как всегда у Женовача, все реминисценции и аллюзии приходят сверх текста, поверх игры, которая не разменивается по мелочам. Главное слово, которому верны молодые студийцы и приглашенный (не скажешь, что со стороны┘) Сергей Качанов, когда-то игравший у Женовача на Бронной в «Ночи перед Рождеством», а прежде, в студии «Человек», в гоголевско-садуровской «Панночке».
Самая пронзительная в спектакле немая сцена, у Гоголя специально не обозначенная; оставшись в дураках и понимая свое дурацкое положение, Ихарев крутит головой, улыбается детской дурацкой улыбкой и снова крутит, вертит головой, будто бы пытаясь сбросить неприятное наваждение.
Вместе с тем, как, впрочем, когда-то в первых спектаклях «Мастерской Петра Фоменко», в «Игроках» ощущается некоторый недостаток объема, как будто бы каждая роль дана актеру на вырост и этот «незанятый» кусочек роли чуть-чуть сборит, обращает на себя внимание. Но - как будто за это получаешь возможность наблюдать за тем, как взрослеют студийцы от роли к роли (наверное, и от спектакля к спектаклю). Чего, конечно, ни в какой, даже самой лучшей антрепризе не случается, а в Студии театрального искусства пожалуйста.
Григорий Заславский, «Независимая газета», 25.04.2007
- Премьерный пасьянсЕлена Коновалова, «Экран и Сцена», 26.07.2019
- Слепых ведут безумцыЛариса Каневская, «Мнение», 19.03.2019
- Лишь ветер и дождь – в Мастерской Петра Фоменко поставили «Короля Лира»Павел Подкладов, «Ревизор.ru», 1.03.2019
- Король Лир как раб на галерахМарина Райкина, «Московский комсомолец», 1.03.2019
- «Король Лир». Разбираем новый спектакль «Мастерской Петра Фоменко»«Информационный портал mos.ru», 23.02.2019
- Пошла хорошая картаОльга Егорова, «Новые известия», 16.10.2007
- Пиковый интересЕлена Губайдуллина, «Итоги», 13.10.2007
- Жёстко и броскоАлексей Парин, «Московские новости», 12.10.2007
- Темные бездны и четкая графикаДмитрий Морозов, «Культура», 11.10.2007
- Траур по Чайковскому, или Размышления об оперной режиссуреЛада Меркулова, «Российские вести», 10.10.2007
- На пике чумных страстейНаталья Зимянина, «Вечерняя Москва», 10.10.2007
- Чайковский остался в яме, что под мостомПетр Поспелов, «Ведомости», 9.10.2007
- В одном черном, черном городе┘Екатерина Кретова, «Московский Комсомолец», 8.10.2007
- Большой открыл картыОльга Романцова, «Новые известия», 8.10.2007
- Поверженный ГерманИрина Муравьева, «Российская газета», 8.10.2007
- Мне страшноМарина Гайкович, «Независимая газета», 8.10.2007
- Дама полутьмыЕкатерина Бирюкова, «Коммерсант», 8.10.2007
- Черное на черномМария Бабалова, «Известия», 8.10.2007
- На пике дамыКсения Щербино, Владислав Поляковский, «Взгляд (vz.ru)», 5.10.2007
- Тара для счастьяОльга Егошина, «Новые Известия», 11.09.2007
- Кантовать и перекантовыватьАлла Шендерова, «Коммерсант», 10.09.2007
- Love story а ля ДостоевскийИрина Шведова, «Московская правда», 11.05.2007
- ИгрокиЕлена Ковальская, «Афиша», 27.04.2007
- ЗАО «Игроки» начинает и выигрываетГригорий Заславский, «Независимая газета», 25.04.2007
- Картежники«Итоги», 23.04.2007
- Радости шулеровОльга Егошина, «Новые известия», 19.04.2007
- Поддали на бедностьРоман Должанский, «Коммерсант», 19.04.2007
- Что наш театр? Игра!Марина Давыдова, «Известия», 18.04.2007
- Крапленые людиГлеб Ситковский, «Газета», 17.04.2007
- Сергей Женовач ходит ГоголемРоман Должанский, «Коммерсант», 17.04.2007
- На рандеву с вечнымАлексей Мокроусов, «Новое время», 19.11.2006
- Счастливый номерЕлена Ямпольская, «Известия», 28.04.2006
- Современный ДекамеронАртем Солнышкин, «Досуг&развлечения», 24.03.2005
- Кровать для десятерыхАлександр Смольяков, «Культура», 3.03.2005
- КОГДА В ПОСТЕЛИ ЧУВСТВАМ ТЕСНОЛеонид Петров, «Вечерняя Москва», 18.02.2005
- Извините, я из будущегоИрина Алпатова, «Культура», 20.01.2005
- СкольжениеОльга Нетупская, «Страстной бульвар, 10», 1.05.2004
- Стулом по РоссииАлена Карась, «Российская газета», 7.04.2004
- Кому пролог, а кому и эпилогГригорий Заславский, «Независимая Газета», 6.04.2004
- Белая и пушистая гвардияМарина Шимадина, «Коммерсантъ», 1.04.2004
- Жизни грянули «Ура!»Марина Давыдова, «Известия», 31.03.2004
- Равнение на серединуОлег Зинцов, «Ведомости», 16.09.2003
- Дедовщина на свинофермеМарина Шимадина, «Коммерсантъ», 15.09.2003
- Элементарные частицыРоман Должанский, «Коммерсантъ», 27.02.2003
- От четверга до четвергаЕлена Ковальская, «Афиша», 4.10.2002
- Старик и гореИрина Алпатова, «Культура», 7.02.2002
- Улеты во сне и наявуИрина Алпатова, «Культура», 27.09.2001
- А у нас в квартире газМарина Давыдова, «Время Новостей», 25.09.2001
- Осколки разбитого вдребезгиЕлена Дьякова, «Газета.Ru», 22.09.2001
- Куда летим, командир?Глеб Ситковский, «Вечерний клуб», 21.09.2001
- Львы зимойНаталия Каминская, «Культура», 21.09.2000
- Не теряя осанкиОльга Фукс, «Вечерняя Москва», 15.09.2000
- Компактное проживание от ЛукиНаталия Каминская, «Культура», 13.04.2000
- Век по лавкам да по нарамГлеб Ситковский, «Вечерний клуб», 8.04.2000
- Болеро на днеРоман Должанский, «Коммерсант», 5.04.2000
- Пельмени важнее идейОльга Фукс, «Вечерняя Москва», 5.04.2000
- Повесть о гордых человекахЕлена Ямпольская, «Новые Известия», 5.04.2000
- Мужской хор «На дне»Марина Райкина, «Московский комсомолец», 4.04.2000
- Узнай самого себяМарина Давыдова, «Время новостей», 4.04.2000
- Кто первым сказал «мяу»Алиса Никольская, «Культура», 13.01.2000
- Не все скоту масленицаЕлена Ямпольская, «Новые Известия», 30.12.1999
- Марина Зудина еще и сама по себеНара Ширалиева, «Вечерний клуб», 19.06.1997
- О сублимации и┘ любвиАлександр Смольяков, 1997
- Привет от СираноИрина Алпатова, «Культура», 1997
- АНТИВОЕННАЯ ТАЙНА МАЛЬЧИША БУМБАРАШАЕкатерина Шакшина, «Вечерний Екатеринбург», 3.09.1993
- ИСТОРИЯ С БУМБАРАШЕМГалина Брандт, «На смену», 25.08.1993
- СНОВА БУМ-БА-РАШ┘Ольга Егошина, «Независимая газета», 25.06.1993
- «Билокси-блюз» по дороге на войнуАлексей Аджубей, «Московские новости», 27.12.1987
- Страница спектакля «Ещё Ван Гог » на сайте Центра им. Вс. Мейерхольда