Оттенки Рыжего
«В обществе мёртвых поэтов» А. Огарёва в «Другом театре». «Рыжий» Ю. Буторина в «Мастерской Петра Фоменко»
Можно радоваться, можно недоумевать, однако за самое последнее время уже второй спектакль посвящён Борису Рыжему, екатеринбургскому поэту, алкоголику, пациенту психиатрического отделения при наркодиспансере, покончившему с собой в 2001 году его стихам и его личности.
В «Другом театре» на сцене Центра В. Высоцкого Александр Огарёв выпустил постановку «В обществе мёртвых поэтов», где Рыжий представлен фигурой мифологической и оказывается в одном ряду ни много ни мало с Мариной Цветаевой, также самоубийцей.
Пойдём, нас ждёт Марина
Над сценой парят чёрные крылатые лейки, на заднике подвешен роковой стул. Наискосок через площадку идёт дорожка из песка и гальки. Поблизости располагается тележка-каталка с колбами, в них ядовито-синего и жёлтого цвета жидкости.
Так выглядит пейзаж «поэтического Олимпа, сродни коктебелевскому», как проговаривается в ремарке. Здесь располагается котоферма Марины.
Она после Елабуги ни с кем не разговаривает и мало кого принимает, среди немногих посетителей Александр Сергеевич и Вольфганг Амадей.
«Марина, я твой Пушкин!» взывает Александр Сергеевич, но тщетно. Чтобы как-то её расшевелить, помолясь (Александр Сергеевич возносит мольбу языческому божку в виде наивно нарисованного солнышка), они отправляются в Екатеринбургский наркологический диспансер конца ХХ века, откуда возносят на Олимп поэта-алкоголика Бориса Борисовича Рыжего.
Борис сразу нарушает все условия договора с Александром Сергеевичем сознаётся, что алкоголик, вспоминает о Пастернаке и вместо стихотворения «хотелось музыки, а не литературы», на котором почему-то настаивал классик, читает совсем другие свои вирши.
А потом заявляет: «Собираюсь прославиться, потом повеситься. Шутка. Придётся сначала повеситься». Пушкин разочарован: «Надо было позвать Рейна, он хотя бы предсказуем».
Странным образом эта не шибко свежая (когда появилось «Натуральное хозяйство в Шамбале» Шипенко, подобные ходы ещё могли для русскоязычной пьесы, долго существовавшей вне мирового контекста, сойти за революционные, но уже «Пленные духи» Пресняковых были освоением вторсырья, хотя и небезынтересным), но по-своему занятная завязка очень быстро сходит на нет.
Основное содержание действа следующий логике свободных ассоциаций пересказ личной и творческой биографии Цветаевой и Рыжего в свете их воображаемой встречи в потустороннем мире.
Временами происходящее походит на литературно-драматическую композицию образовательно-воспитательного назначения. К примеру, на постановку «Мура, сына Цветаевой» по пьесе Ольги Кучкиной, только что поставленную в театре им. Гоголя, разве что «Мёртвые поэты» здесь не такие унылые.
А в каких-то эпизодах я, грешным делом, припоминал и «Александра Пушкина» Виталия Безрукова и сына его Сергея в заглавной роли. Вера Воронкова порой достигает подлинного трагизма, когда даже самый откровенный пафос не кажется фальшивым.
Но этот её трагический пафос существует как будто отдельно, поверх текста, который она в то же самое время произносит.
Сложнее всего Константину Чепурину он играет Бориса Рыжего, в сознании которого, как можно предположить, всё это общество анонимных пардон, мёртвых поэтов существует.
И вроде бы именно он здесь второй главный герой.
Сцилла и Харибда
Что же касается собственно стихов, то как раз творчество Рыжего в самом деле достойно включать и следует рассматривать в общем контексте русскоязычной поэзии ХХ века как явление весьма примечательное. Рыжий находился под влиянием поэтики Бродского, в большей степени раннего, разумеется.
Объединяет их и то, что собственное, не всегда приглядное и не самого возвышенного образа, существование в советской (как в случае Бродского), или в перестроечной (Рыжий) России, оба поэта видели сквозь призму многовековой, общечеловеческой культуры.
Бродский, понятно, видел глубже и дальше: одно дело питерский интеллигент, другое интеллигент провинциальный, да ещё пьющий до одури.
Хотя и Рыжего не понять вне литературных и исторических аллюзий, вплетённых в его откровенный поэтический монолог цитат, придающих исповеди лирического героя оттенок иронии.
И в этом смысле Юрий Буторин пошёл по самому плодотворному пути. Если для Огарёва поэт Рыжий был интересен как условная фигура, как персонаж вымученной драматургом Екатериной Нарши фантасмагории, то в спектакле «Мастерской Фоменко» он раскрывается как историческая личность.
Раскрывается через собственные стихи, для чего идеально подходит нарочито условный формат спектакля-«путешествия».
И это режиссёром понимается почти буквально представление строится как движение, причём буквально (полсотни с небольшим зрителей сидят на вращающемся подиуме) от одного эпизода-полустанка к другому, суровая проводница объявляет название и время стоянок.
Такой приём оказывается уместным ещё и потому, что неизбежно вызывает ассоциацию с «Улиссом» Джойса, чья экранизация также недавно выпущена в «Мастерской» режиссёром Евгением Каменьковичем художественным руководителем постановки «Рыжего», а Юрий Буторин, осуществивший эту постановку, сыграл в «Улиссе» Стивена Дедала.
И сыграл просто блестяще, без скидок на дебют.
Но что ещё важнее, эта литературная аллюзия возникает в спектакле непосредственно из стихов героя-автора: «Я пройду, как по Дублину Джойс».
Рыжий идёт, как по Дублину, по Екатеринбургу, по своей биографии, по истории мировой культуры, а мировой культурный контекст дополняется местным, где и Николай Коляда с журналом «Урал» (с которым, как следует из спектакля, у протагониста были непростые отношения), и «Провинциальные танцы» Татьяны Багановой.
Впрочем, Рыжих в спектакле много не один и не два. В этом и во многом другом, а также благодаря тому, что некоторые стихи Бориса Рыжего исполняются под гитару, положенные на музыку Сергеем Никитиным, зрелище навевает не самые приятные ассоциации с театрализованными вечерами поэзии или, в лучшем случае, со спектаклями любимовской Таганки.
Формальное сходство, безусловно, имеется, однако, к счастью, Юрий Буторин человек совсем уже другого времени.
И, несмотря на гитарные куплеты, ничего советско-интеллигентского в «Рыжем» нет. Ни псевдодиссидентского пафоса, ни фиги в кармане, ни осторожных, полунамёками, обвинений в адрес строя, системы, идеологии.
Какая уж тут идеология Рыжий жил в годы крушения всяческих идеологий, в годы, которые, вероятно, запомнятся как самые свободные в истории России.
И он вряд ли мог бы про себя сказать: «рождённые в года глухие» или «безвременье вливало водку в нас».
Тем интереснее оказывается театральная попытка разобраться ну а его-то, кому были, казалось, открыты и доступны многие перспективы, вплоть до свободного выезда в любую часть света, что погубило?
В том-то и дело, что перспективы эти оказываются иллюзорными, за идеологическими химерами обнаруживается беспросветность при всех социально-политических сдвигах.
Неизменная российская жизнь, которая, как вращающийся подиум, движется по кругу и это дорога в никуда.
Помимо либерально-интеллигентских иллюзий, лишён спектакль и столь характерного для сегодняшних попыток осмыслить советские десятилетия ностальгического душка.
И не только потому, что совсем молодым режиссёру и актёрам не по чему, в сущности, ностальгировать, что тоже, пожалуй, важно и приятно.
Но, в первую очередь, из-за осознанного понимания или же подспудного ощущения: круг повернулся, но ничего не изменилось.
В заимствованном из стихотворения Бориса Рыжего подзаголовке «Как хорошо мы плохо жили» «хорошо» не дополняет, а оттеняет, усиливает «плохо».
При всей жёсткости и бескомпромиссности, поэтический спектакль воспринимается как по-своему лёгкий и во многих моментах по-настоящему весёлый.
Фигура Бориса Рыжего представлена в нескольких ипостасях и в исполнении разных актёров. И фамилия героя позволяет обобщить его до некоего нарицательного даже не существительного, но прилагательного.
«Рыжий» на вокзале. «Рыжий» у общаги. «Рыжий» в промзоне. «Рыжий» во сне. Иван Вакуленко, Юрий Буторин, Дмитрий Рудков, Василий Фирсов.
В этом также можно увидеть дань образцам советского поэтическо-политического театра, всё той же Таганки с её «Товарищ, верь!», «Послушайте!» и т.п.
Но, во-первых, Буторин и компания подобным камланием не занимаются, а во-вторых, в современном мире существуют и иные эстетические образцы для такого рода подходов к осмыслению творческих биографий.
Вспомнился фильм «Меня здесь нет» Тодда Хейнса, где шесть исполнителей, включая и Кейт Бланшетт, играли разные ипостаси Боба Дилана.
Не знаю, видели его молодые артисты «Мастерской Фоменко», хотя почему бы и нет, но в любом случае мне приятнее сопоставлять их опус с произведениями не таганского плана.
Другой формальный приём, использованный в постановке, также не самый оригинальный, но очень уместный: стихи Рыжего укладываются в ритм и отчасти в мелодию «шлягеров всех времён и народов».
От «Оды к радости» Бетховена или «Если бы тебя не было» Кутуньо-Дассена до «Королевы красоты» Арно Бабаджаняна, «До свиданья, Москва» Александры Пахмутовой и «Моря» Юрия Антонова…
Как я понимаю, в этом и состояла главная задача композитора Сергея Никитина, ибо оригинальные песни спектакля сочинены, в основном, другими авторами (например, одним из участников спектакля Иваном Вакуленко).
С песней по жизни, мимо дискотеки в парке им. Маяковского, пункта по приёму стеклотары, промзоны и психушки, милицейского уазика и тела застреленного кандидата в депутаты, шагает многоликий Рыжий герой спектакля.
Зрители перемещаются вслед за ним, не сходя с места, а в финале он, то есть один из них, из Рыжих (Иван Вакуленко) ангелом пролетает у всех над головами.
Впрочем, ангел это ещё один самостоятельный персонаж действа, его, в каком-то нелепом парашютном шлеме и белой шерстяной кофте, необыкновенно трогательно играет Вера Строкова.
Лица актёров, в основном стажёров «Мастерской», как будто специально вылеплены для этого спектакля такое ощущение должно возникать в любом театре и на любом представлении, что, увы, случается крайне редко.
А «Рыжий» тот уникальный случай, когда на дурацкий вопрос: «понравилось?» можно не раздумывая ответить утвердительно, и также смело, когда просят совета, рекомендовать другим.
Но рекомендовать-то просто попасть сложно, и чем дальше, тем, вероятно, всё сложнее и сложнее будет.
В «Другом театре» на сцене Центра В. Высоцкого Александр Огарёв выпустил постановку «В обществе мёртвых поэтов», где Рыжий представлен фигурой мифологической и оказывается в одном ряду ни много ни мало с Мариной Цветаевой, также самоубийцей.
Пойдём, нас ждёт Марина
Над сценой парят чёрные крылатые лейки, на заднике подвешен роковой стул. Наискосок через площадку идёт дорожка из песка и гальки. Поблизости располагается тележка-каталка с колбами, в них ядовито-синего и жёлтого цвета жидкости.
Так выглядит пейзаж «поэтического Олимпа, сродни коктебелевскому», как проговаривается в ремарке. Здесь располагается котоферма Марины.
Она после Елабуги ни с кем не разговаривает и мало кого принимает, среди немногих посетителей Александр Сергеевич и Вольфганг Амадей.
«Марина, я твой Пушкин!» взывает Александр Сергеевич, но тщетно. Чтобы как-то её расшевелить, помолясь (Александр Сергеевич возносит мольбу языческому божку в виде наивно нарисованного солнышка), они отправляются в Екатеринбургский наркологический диспансер конца ХХ века, откуда возносят на Олимп поэта-алкоголика Бориса Борисовича Рыжего.
Борис сразу нарушает все условия договора с Александром Сергеевичем сознаётся, что алкоголик, вспоминает о Пастернаке и вместо стихотворения «хотелось музыки, а не литературы», на котором почему-то настаивал классик, читает совсем другие свои вирши.
А потом заявляет: «Собираюсь прославиться, потом повеситься. Шутка. Придётся сначала повеситься». Пушкин разочарован: «Надо было позвать Рейна, он хотя бы предсказуем».
Странным образом эта не шибко свежая (когда появилось «Натуральное хозяйство в Шамбале» Шипенко, подобные ходы ещё могли для русскоязычной пьесы, долго существовавшей вне мирового контекста, сойти за революционные, но уже «Пленные духи» Пресняковых были освоением вторсырья, хотя и небезынтересным), но по-своему занятная завязка очень быстро сходит на нет.
Основное содержание действа следующий логике свободных ассоциаций пересказ личной и творческой биографии Цветаевой и Рыжего в свете их воображаемой встречи в потустороннем мире.
Временами происходящее походит на литературно-драматическую композицию образовательно-воспитательного назначения. К примеру, на постановку «Мура, сына Цветаевой» по пьесе Ольги Кучкиной, только что поставленную в театре им. Гоголя, разве что «Мёртвые поэты» здесь не такие унылые.
А в каких-то эпизодах я, грешным делом, припоминал и «Александра Пушкина» Виталия Безрукова и сына его Сергея в заглавной роли. Вера Воронкова порой достигает подлинного трагизма, когда даже самый откровенный пафос не кажется фальшивым.
Но этот её трагический пафос существует как будто отдельно, поверх текста, который она в то же самое время произносит.
Сложнее всего Константину Чепурину он играет Бориса Рыжего, в сознании которого, как можно предположить, всё это общество анонимных пардон, мёртвых поэтов существует.
И вроде бы именно он здесь второй главный герой.
Сцилла и Харибда
Что же касается собственно стихов, то как раз творчество Рыжего в самом деле достойно включать и следует рассматривать в общем контексте русскоязычной поэзии ХХ века как явление весьма примечательное. Рыжий находился под влиянием поэтики Бродского, в большей степени раннего, разумеется.
Объединяет их и то, что собственное, не всегда приглядное и не самого возвышенного образа, существование в советской (как в случае Бродского), или в перестроечной (Рыжий) России, оба поэта видели сквозь призму многовековой, общечеловеческой культуры.
Бродский, понятно, видел глубже и дальше: одно дело питерский интеллигент, другое интеллигент провинциальный, да ещё пьющий до одури.
Хотя и Рыжего не понять вне литературных и исторических аллюзий, вплетённых в его откровенный поэтический монолог цитат, придающих исповеди лирического героя оттенок иронии.
И в этом смысле Юрий Буторин пошёл по самому плодотворному пути. Если для Огарёва поэт Рыжий был интересен как условная фигура, как персонаж вымученной драматургом Екатериной Нарши фантасмагории, то в спектакле «Мастерской Фоменко» он раскрывается как историческая личность.
Раскрывается через собственные стихи, для чего идеально подходит нарочито условный формат спектакля-«путешествия».
И это режиссёром понимается почти буквально представление строится как движение, причём буквально (полсотни с небольшим зрителей сидят на вращающемся подиуме) от одного эпизода-полустанка к другому, суровая проводница объявляет название и время стоянок.
Такой приём оказывается уместным ещё и потому, что неизбежно вызывает ассоциацию с «Улиссом» Джойса, чья экранизация также недавно выпущена в «Мастерской» режиссёром Евгением Каменьковичем художественным руководителем постановки «Рыжего», а Юрий Буторин, осуществивший эту постановку, сыграл в «Улиссе» Стивена Дедала.
И сыграл просто блестяще, без скидок на дебют.
Но что ещё важнее, эта литературная аллюзия возникает в спектакле непосредственно из стихов героя-автора: «Я пройду, как по Дублину Джойс».
Рыжий идёт, как по Дублину, по Екатеринбургу, по своей биографии, по истории мировой культуры, а мировой культурный контекст дополняется местным, где и Николай Коляда с журналом «Урал» (с которым, как следует из спектакля, у протагониста были непростые отношения), и «Провинциальные танцы» Татьяны Багановой.
Впрочем, Рыжих в спектакле много не один и не два. В этом и во многом другом, а также благодаря тому, что некоторые стихи Бориса Рыжего исполняются под гитару, положенные на музыку Сергеем Никитиным, зрелище навевает не самые приятные ассоциации с театрализованными вечерами поэзии или, в лучшем случае, со спектаклями любимовской Таганки.
Формальное сходство, безусловно, имеется, однако, к счастью, Юрий Буторин человек совсем уже другого времени.
И, несмотря на гитарные куплеты, ничего советско-интеллигентского в «Рыжем» нет. Ни псевдодиссидентского пафоса, ни фиги в кармане, ни осторожных, полунамёками, обвинений в адрес строя, системы, идеологии.
Какая уж тут идеология Рыжий жил в годы крушения всяческих идеологий, в годы, которые, вероятно, запомнятся как самые свободные в истории России.
И он вряд ли мог бы про себя сказать: «рождённые в года глухие» или «безвременье вливало водку в нас».
Тем интереснее оказывается театральная попытка разобраться ну а его-то, кому были, казалось, открыты и доступны многие перспективы, вплоть до свободного выезда в любую часть света, что погубило?
В том-то и дело, что перспективы эти оказываются иллюзорными, за идеологическими химерами обнаруживается беспросветность при всех социально-политических сдвигах.
Неизменная российская жизнь, которая, как вращающийся подиум, движется по кругу и это дорога в никуда.
Помимо либерально-интеллигентских иллюзий, лишён спектакль и столь характерного для сегодняшних попыток осмыслить советские десятилетия ностальгического душка.
И не только потому, что совсем молодым режиссёру и актёрам не по чему, в сущности, ностальгировать, что тоже, пожалуй, важно и приятно.
Но, в первую очередь, из-за осознанного понимания или же подспудного ощущения: круг повернулся, но ничего не изменилось.
В заимствованном из стихотворения Бориса Рыжего подзаголовке «Как хорошо мы плохо жили» «хорошо» не дополняет, а оттеняет, усиливает «плохо».
При всей жёсткости и бескомпромиссности, поэтический спектакль воспринимается как по-своему лёгкий и во многих моментах по-настоящему весёлый.
Фигура Бориса Рыжего представлена в нескольких ипостасях и в исполнении разных актёров. И фамилия героя позволяет обобщить его до некоего нарицательного даже не существительного, но прилагательного.
«Рыжий» на вокзале. «Рыжий» у общаги. «Рыжий» в промзоне. «Рыжий» во сне. Иван Вакуленко, Юрий Буторин, Дмитрий Рудков, Василий Фирсов.
В этом также можно увидеть дань образцам советского поэтическо-политического театра, всё той же Таганки с её «Товарищ, верь!», «Послушайте!» и т.п.
Но, во-первых, Буторин и компания подобным камланием не занимаются, а во-вторых, в современном мире существуют и иные эстетические образцы для такого рода подходов к осмыслению творческих биографий.
Вспомнился фильм «Меня здесь нет» Тодда Хейнса, где шесть исполнителей, включая и Кейт Бланшетт, играли разные ипостаси Боба Дилана.
Не знаю, видели его молодые артисты «Мастерской Фоменко», хотя почему бы и нет, но в любом случае мне приятнее сопоставлять их опус с произведениями не таганского плана.
Другой формальный приём, использованный в постановке, также не самый оригинальный, но очень уместный: стихи Рыжего укладываются в ритм и отчасти в мелодию «шлягеров всех времён и народов».
От «Оды к радости» Бетховена или «Если бы тебя не было» Кутуньо-Дассена до «Королевы красоты» Арно Бабаджаняна, «До свиданья, Москва» Александры Пахмутовой и «Моря» Юрия Антонова…
Как я понимаю, в этом и состояла главная задача композитора Сергея Никитина, ибо оригинальные песни спектакля сочинены, в основном, другими авторами (например, одним из участников спектакля Иваном Вакуленко).
С песней по жизни, мимо дискотеки в парке им. Маяковского, пункта по приёму стеклотары, промзоны и психушки, милицейского уазика и тела застреленного кандидата в депутаты, шагает многоликий Рыжий герой спектакля.
Зрители перемещаются вслед за ним, не сходя с места, а в финале он, то есть один из них, из Рыжих (Иван Вакуленко) ангелом пролетает у всех над головами.
Впрочем, ангел это ещё один самостоятельный персонаж действа, его, в каком-то нелепом парашютном шлеме и белой шерстяной кофте, необыкновенно трогательно играет Вера Строкова.
Лица актёров, в основном стажёров «Мастерской», как будто специально вылеплены для этого спектакля такое ощущение должно возникать в любом театре и на любом представлении, что, увы, случается крайне редко.
А «Рыжий» тот уникальный случай, когда на дурацкий вопрос: «понравилось?» можно не раздумывая ответить утвердительно, и также смело, когда просят совета, рекомендовать другим.
Но рекомендовать-то просто попасть сложно, и чем дальше, тем, вероятно, всё сложнее и сложнее будет.
Вячеслав Шадронов, «Частный корреспондент (www.chaskor.ru)», 8.04.2010
- Елена Алдашева о том, как гоголевская «Женитьба» у Каменьковича превратилась в «Совершенно Невероятное Событие» и что из этого вышлоЕлена Алдашева, «Театръ», 7.05.2024
- Наполеон уже не тортНаталья Шаинян, «Театръ», 4.05.2024
- Совершенно невероятное событиеНаталия Борисова, «Porusski.me», 1.04.2024
- Сбежавший жених, или Невероятное происшествие в фотоательеТатьяна Ратькина, «Театр To Go», 27.03.2024
- «Совершенно Невероятное Событие»: женитьба середины XIX векаВячеслав Суриков, «Монокль», 18.03.2024
- «Совершенно невероятное событие»: Женитьба без любви, что кошелек без денегАлександра Горелая, «Кинорепортёр», 6.03.2024
- «Совершенно невероятное событие» Мастерская Петра ФоменкоНикита Балашов, «Ревизор.ru», 6.03.2024
- Совет да любовьСофия Шапенко, «Театральный журнал», 4.03.2024
- Зрителей возвращают в старинуЕлизавета Авдошина, «Независимая газета», 26.02.2024
- «Совершенно Невероятное Событие»: «Мастерская Фоменко» на конеИрина Петровская-Мишина, «Musecube», 26.02.2024
- «Совершенно невероятное событие»: смертельный бракНаталья Витвицкая, «Ведомости», 22.02.2024
- В «Мастерской Петра Фоменко» сыграли «Женитьбу»Юрий Юдин, «Российская газета», 21.02.2024
- Парадоксы, карнавал женихов и дочь Сергея Бодрова в роли невесты: в афише «Мастерской Петра Фоменко» появился спектакль по пьесе Гоголя «Женитьба»«ВТБRussia», 19.02.2024
- В «Мастерской Петра Фоменко» гоголевскую «Женитьбу» превратили в «Совершенно Невероятное Событие»Светлана Хохрякова, «Московский комсомолец», 19.02.2024
- Боль и радость двадцать третьего годаМария Музалевская, 10.2023
- Спектакль «Двадцать третий»Лариса Каневская, «Мнение», 8.04.2023
- Юрий Буторин: «Театр не должен быть оратором эпохи»Анна Сиротина, «Философия отдыха», 04.2023
- Другой век, другая странаЕлена Шаина, «Театр To Go», 22.03.2023
- Больно смотретьНаталья Витвицкая, «Экран и сцена», 16.03.2023
- Мир на выдохеТатьяна Власова, «Театрал», 14.03.2023
- Спектакль «Двадцать третий»: поздний Ремарк на сцене Мастерской ФоменкоТатьяна Михальская, «Cabinet de l'art», 6.03.2023
- «Двадцать третий»: чёрный обелиск «Мастерской Фоменко»Ирина Мишина, «Musecube», 6.03.2023
- Обелиск на продажуОльга Фукс, «Петербургский театральный журнал. Блог», 23.02.2023
- И дольше века длится годДарья Андреева, «Сноб», 17.02.2023
- «Двадцать третий»: драма безвременья в жанре кабареКсения Стольная, «Ведомости», 17.02.2023
- В Мастерской Петра Фоменко состоялась премьера спектакля «Двадцать третий»Инга Бугулова, «Российская газета», 15.02.2023
- Черно-красно-желтый обелискМарина Шимадина, «Коммерсант», 15.02.2023
- На одном дыхании актеров и зрителейДмитрий Буткевич, «Радио «Ъ FM»», 15.02.2023
- Времена не выбирают. В «Мастерской Петра Фоменко» «перечитали» «Черный обелиск»Рита Долматова, «На западе Москвы», 14.02.2023
- Три цвета черного обелискаМарина Райкина, «Московский комсомолец», 14.02.2023
- В «Мастерской Петра Фоменко» прошла премьера спектакля «Двадцать третий»Александра Сидорова, «Бизнес FM», 13.02.2023
- «Двадцать третий»: бессмертный Ремарк в Мастерской Петра ФоменкоВалерия Вербинина, «Москультура», 12.02.2023
- Премьера спектакля «Двадцать третий»: Каменькович показывает неизвестного в театре РемаркаОльга Романцова, «ТАСС», 11.02.2023
- В «Мастерской Фоменко» расскажут «историю одной запоздалой молодости»Елена Алдашева, «Театр.», 10.02.2023
- «Мой Брель»: вайбы в «Мастерской Фоменко»Ирина Мишина, «Musecube», 8.11.2022
- Елена Алдашева о том, зачем три актёра «Мастерской Фоменко» исполняют песни Бреля «в роли самих себя»Елена Алдашева, «Театр.», 7.11.2022
- «Мой Брель»4.11.2022
- В «Мастерской Фоменко» появится «спектакль-концерт» о Жаке БрелеЕлена Алдашева, «Театр.», 4.11.2022
- «Все-таки это — гимн жизни»Анна Кулакова, «Зонг медиа», 22.11.2021
- Выйти из сумракаЛариса Каневская, «Мнение», 23.03.2021
- Увидеть – не значит понятьСветлана Бердичевская, «Экран и Сцена», 18.12.2020
- Парное интервью: Полина Кутепова и Юрий Буторин отвечают на 10 вопросов о театре, любви и внутренней слепотеЮлия Ахметова, «Esquire», 16.12.2020
- Поднимите ей векиМарина Шимадина, «Театрал», 31.10.2020
- Самого главного глазами не увидишь: «Молли Суини» в Мастерской Петра ФоменкоЮлия Зу, «Musecube», 29.10.2020
- От какого театра мы отказываемсяМарина Токарева, «Новая газета», 28.10.2020
- Спасение утопающихЕлена Шаина, «Театр To Go», 24.10.2020
- «Молли Суини» в Мастерской Фоменко: спектакль, который учит принимать мир, не глядяInner Emigrant, «Ваш досуг», 23.10.2020
- Иван Поповски выпустит спектакль по пьесе Брайана ФрилаЕкатерина Авдеева, «Театр.», 18.10.2020
- Чисто шотландские убийстваПавел Подкладов, «Ревизор.ru», 8.07.2019
- Дикие и симпатичныеВиктория Пешкова, «Культура», 4.07.2019
- Завещание Чарльза Адамса исполненоАндрей Дворецков, «Э-вести», 27.06.2019
- Король Лир, да здравствует король!Елизавета Маркова, «Musecube.org», 17.04.2019
- Трагедия наследияЛюдмила Привизенцева, «Зонд Новости», 20.03.2019
- Слепых ведут безумцыЛариса Каневская, «Мнение», 19.03.2019
- Шах белому королюВиктория Пешкова, «Культура», 13.03.2019
- Вонючая левретка лести: в чем трагедия Лира?Алёна Витшас, «Русский блоггер», 1.03.2019
- Лишь ветер и дождь – в Мастерской Петра Фоменко поставили «Короля Лира»Павел Подкладов, «Ревизор.ru», 1.03.2019
- Что вышло из «ничего»Марина Токарева, «Новая газета», 25.02.2019
- «Король Лир». Разбираем новый спектакль «Мастерской Петра Фоменко»«Информационный портал mos.ru», 23.02.2019
- Слава тебе, безысходная боль! Умер вчера сероглазый корольЕлизавета Авдошина, «Независимая газета», 18.02.2019
- В «Мастерской Петра Фоменко» снова ШекспирЮлия Зу, «Musecube.org», 17.02.2019
- Возвращение в «Египетские ночи»Светлана Наборщикова, «Известия», 12.02.2018
- Эротический египетский анекдот в Театре ФоменкоНаталья Анисимова, «Русский блоггер», 11.02.2018
- «Условная» любовь: «Египетские ночи» на сцене Мастерской Петра ФоменкоМария Наумова, «Типичная Москва», 9.02.2018
- В театре «Мастерская Петра Фоменко» возобновили спектакль «Египетские ночи»Анжелика Заозерская, «Вечерняя Москва», 8.02.2018
- Чего не было, того не былоЗоя Апостольская , «Российская газета», 24.11.2016
- «Тополя»Анастасия Плешакова, «Комсомольская правда», 12.10.2016
- Винтаж: Братская ГЭСЕлена Дьякова, ««Новая газета»», 30.09.2016
- Киноспектакль «Тополя» в «Мастерской Петра Фоменко» остался без фокусаГригорий Заславский, «Независимая газета», 28.07.2016
- «Тополя»Наталья Витвицкая, «Ваш досуг», 28.06.2016
- То ли девушка, а то ли — виденьеИрина Шведова, «Московская правда», 28.06.2016
- Расскажи о любви. ПроникновенноАнжелика Заозерская, «Вечерняя Москва», 19.06.2016
- Dolce vita советской эпохиНаталья Васильева, «Известия», 17.06.2016
- «Были и есть только тополя»: спектакль-кинофильм Мастерской Петра ФоменкоАнастасия Каменская, «Buro 24/7», 16.06.2016
- Спектакль-кинофильм «Тополя» представит Мастерская Петра Фоменко«РИА Новости», 15.06.2016
- Сон в летнюю ночьВалентина Федорова, «Планета Красота, № 5-6», 10.2015
- Чарующий «Сон
»Ирина Шведова, «Московская правда», 25.09.2015
- Дыша духами и туманамиЗоя Апостольская , «Российская газета», 15.09.2015
- Укол счастьемСветлана Бердичевская, «Экран и Сцена», 31.07.2015
- «Мир головокружительной свободы»Алексей Бартошевич, «Экран и Сцена», 31.07.2015
- Сон в летнюю ночьНаталья Витвицкая, «Ваш досуг», 22.07.2015
- Ночные забавыМария Юрченко, «http://portal-kultura.ru», 22.07.2015
- Это был не сон?Марина Шимадина, «http://ptj.spb.ru», 20.07.2015
- Балканское бароккоПавел Руднев, «www.teatrall.ru», 4.07.2015
- Полет во сне и наяву: герои Шекспира совершили побегЕлена Смородинова, «Вечерняя Москва», 3.07.2015
- «Полета вольное упорство»Ольга Егошина, «Новые Известия», 25.06.2015
- «Зовут меня Рыло, я вышел на сцену…»Марина Токарева, «Новая газета», 24.06.2015
- Цирковые таланты пошли на пользу ШекспируГригорий Заславский, «Независимая газета», 22.06.2015
- Русские вопросыАлексей Семенов, «Псковская губерния», 19.11.2014
- Пять троп «фоменок»Галина Шматова, «Экран и Сцена», 07.2014
- «Заходите, заходите»: ужин с призракамиНаталья Витвицкая, «vashdosug.ru», 17.01.2013
- Попытка эпитафииКсения Ларина, «Новое время (The New Times)», 17.09.2012
- Выпито до днаМария Седых, «Итоги», 23.07.2012
- Грамоте обученГлеб Ситковский, «Ведомости», 18.07.2012
- Пока варился суп…Ася Иванова, «Вечерняя Москва», 17.07.2012
- Мастерская Петра Фоменко пригласила на свадьбуАлла Шевелева, «Известия», 16.07.2012
- «Заходите-заходите»: 105-я страница про любовьЕлена Рыбакова, «Ваш досуг», 11.07.2012
- Спектакль по роману Меира Шалева покажут в «Мастерской Петра Фоменко»Наталья Курова, «РИА-Новости. Weekend», 29.06.2012
- Сын троих отцов в центре мирозданияСветлана Полякова, «Новые Известия», 25.06.2012
- Феномен «фоменок» как явлениеА. Калько, «Слава Севастополя», 12.06.2012
- Кого любить, кому поверить?Ольга Игнатюк, «Москвичка», 2.02.2012
- Русский человек на deja vuРоман Должанский, «Коммерсант», 15.12.2011
- Не как в сказкеГригорий Заславский, «Независимая газета», 12.12.2011
- Русский человек на rendez-vousАнна Банасюкевич, «TimeOut Москва», 2.12.2011
- «Русский человек на рандеву»Алексей Киселев , «Maptype.com», 12.2011
- Что русскому здоровоОльга Фукс, «Ведомости», 30.11.2011
- Мастерская Петра Фоменко: молодые на rendez-vousМарина Шимадина, «Ваш досуг», 23.11.2011
- Игра в классикаМария Седых, «Итоги», 14.11.2011
- Театр утешительных ассоциацийЕлена Ковальская, «Афиша», 10.11.2011
- Лишние людиОльга Егошина, «Новые Известия», 7.11.2011
- Новое поколение на rendez-vousГалина Шматова, «Экран и Сцена (№ 20)», 11.2011
- Бурление вешних водЕлена Губайдуллина, «Известия», 28.10.2011
- Рандеву с ТургеневымАнна Гордеева, «Московские новости», 27.10.2011
- «Русский человек на rendez-vous»: доигралисьНаталья Витвицкая, «vashdosug.ru», 24.10.2011
- Ученики мастерской Фоменко по-хулигански отчитаются «Вешними водами»«РИА-Новости», 21.10.2011
- Колесо обозренияСветлана Щагина, «Петербургский театральный журнал, № 3 (61)», 09.2010
- Наши в ДублинеБорис Павлович, «Петербургский театральный журнал», 07.2010
- Разговор об эпохеМария Хализева, «Экран и Сцена (№ 10, 2010)», 05.2010
- РыжийМария Хализева, «TimeOut (№ 17)», 05.2010
- В «Мастерской Петра Фоменко» состоялась премьера спектакля «Рыжий»Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 26.04.2010
- Оттенки РыжегоВячеслав Шадронов, «Частный корреспондент (www.chaskor.ru)», 8.04.2010
- «Как хорошо мы плохо жили»Екатерина Васенина, «Новая газета», 2.04.2010
- «Как хорошо мы плохо жили
»Ирина Алпатова, «Культура», 1.04.2010
- Ни при чемДина Годер, «Время новостей», 31.03.2010
- Борис Рыжий в театре ФоменкоМарина Тимашева, «Радио Свобода», 26.03.2010
- В стране ментов и воровОльга Егошина, «Новые Известия», 25.03.2010
- Локальный СтиксАлена Карась, «Российская газета», 24.03.2010
- «Рыжий»: back to the USSRАлена Данилова, «Ваш досуг», 20.03.2010
- Бывают странные сближенья
Татьяна Круковская, «Сцена, № 2 (64)», 2010
- В ритме ДжойсаСергей Конаев, «Экран и Сцена (№ 7)», 04.2009
- Хроника одного дняМарина Гаевская, «Культура», 5.03.2009
- Театральное изложение запрещенного романаГалина Шматова, «Театральная Жизнь (№ 3, 2009)», 03.2009
- День, жизнь и вечностьАлена Данилова, «Театрал (Театральные Новые Известия)», 03.2009
- В Мастерской Петра Фоменко состоялась премьера «Улисса»Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 19.02.2009
- Двое из Дублина«Итоги», 9.02.2009
- Два слова о вечностиАлена Данилова, «Новые Известия», 4.02.2009
- «Улисс» в «Мастерской Петра Фоменко»Видмантас Силюнас, «OpenSpase.ru», 4.02.2009
- «Улисс» в «Мастерской Петра Фоменко»Видмантас Силюнас, «OpenSpace.Ru», 4.02.2009
- Евгений Каменькович: «Я не считаю наш путь единственно верным»«Частный корреспондент», 4.02.2009
- Театр одного романаРоман Должанский, «Коммерсант», 4.02.2009
- Хитрый УлиссАлена Карась, «Российская газета», 4.02.2009
- «Мастерская Петра Фоменко» совершила одиссеюАлла Шендерова, «infox.ru», 3.02.2009
- Вес взят. А зачем?Марина Давыдова, «Известия», 3.02.2009
- Пенелопа, поборовшая УлиссаОльга Романцова, «Газета», 3.02.2009
- Средний слойДина Годер, «Время новостей», 3.02.2009
- Берег утопииДмитрий Бавильский, «Частный корреспондент (www.chaskor.ru)», 2.02.2009
- Попытка полетаНаталья Старосельская, ««Страстной бульвар, 10»», 01.2008