Моряки и шлюхи

С театром Фоменко так всегда — каждый новый спектакль неминуемо вызывает сравнения с главными достижениями труппы; от них всегда ждут откровения. Рискну предположить: если что-то и останется в истории театра от нынешней премьеры, так это центральная сцена, в которой от начала до конца звучит песня Алексея Хвостенко и «Аукцыона» «Конь унес любимого», а Полина Кутепова сидит на стуле в полумраке и одиночестве с чашечкой чая, пьет, обжигаясь, заливисто смеется и машет рукой. Редчайший случай невыразимо гармоничного совпадения совершенно, казалось бы, непохожих эстетик — иррационального стариковского хрипа Хвостенко с утонченным аристократизмом Кутеповой.

Жанр «Моряков и шлюх» обозначен на афише как «танец», слов в нем практически нет. Но и танцев как таковых тоже немного. У тех, кто видел гитисовский хит двухлетней давности «Печальная история одной пары», поставленный педагогом по сцендвижению Олегом Глушковым с курсом Олега Кудряшова, в этом спектакле, тоже глушковском, случится своего рода дежавю. Под обаятельную подборку музыки хорошие актеры драматического театра танцуют, бегают, прыгают, гнутся во все стороны и выразительно смотрят друг другу в глаза. Разумеется, ни одно па не лишено скрытого смысла. Вместе и по отдельности все это — про инь и ян, про бесконечное стремление одного к другому и вообще про весь спектр их взаимоотношений, складывающихся из желания каждой женщины видеть в мужчине моряка, а мужчины в женщине — шлюху.

Несмотря на периодические отклонения в откровенную и неуместную эстраду и нелепую угловатую конструкцию во всю сцену, «Моряки и шлюхи», похоже, первая после смерти Фоменко по-настоящему достойная премьера. Главным образом благодаря тому, что в ней впервые познакомились два во многом близких и в равной степени гениальных старика: Хвост и Фома. Если считать, что певец живет в своих песнях, а учитель — в учениках.