Фокусы и чудеса Зазеркалья

Идея «семейного спектакля для родителей с детьми» существовала в «Мастерской» давно. За ее осуществление взялся ученик Петра Фоменко — режиссер Иван Поповски, специализирующийся в области поэтических и музыкальных спектаклей. В постановке заняты все стажеры и молодые актеры театра. Декорации сочиняли аж шесть специалистов, названных в программе «Союзом художников», а музыкантов пригласили из театра Елены Камбуровой.

Как показывает история театра, детские спектакли часто становились для режиссеров своего рода полигонами фантазии и пробой новой техники. В свои «Синюю птицу» и «Снегурочку» Станиславский вложил изобретательности, выдумки, технических трюков и чудес машинерии столько, сколько не вкладывал ни в какие серьезные постановки. Для «Алисы в Зазеркалье» Иван Поповски собрал целую команду художников. Помимо художника по костюмам — Ангелины Атлагич, художника по свету — Владислава Фролова над спектаклем работали три специалиста по видеопроекциям и специальный «консультант по иллюзиям» — Рафаэль Циталашвили.

В результате на сцене «Мастерской» возник театр высоких технологий, иллюзий и волшебных превращений, впечатляющий театральный аналог сведшего с ума кинозрителей «Аватара» (серьезный маленький зритель сказал, что «Алиса», пожалуй, даже покруче 3D будет). На сцене распускаются невиданные деревья, скачут тысячи белых всадников, по небу плывут стада слонов, город сменяется шахматной доской, домик Труляля и Траляля становится морским берегом, мириадами светляков горит таинственный ночной лес, в котором храпит черный король… Посудный шкаф становится лодкой, а задник за ним превращается в озеро, по которому плывет среди кувшинок Алиса… Волшебный пир исчезает в колыхании сменяющихся картинок, превращаясь в ровную поверхность зеркала. Зрители хлопают и ахают при каждой смене декораций, с равным энтузиазмом приветствуя лазерные изыски и новую конструкцию ходулей, на которых скачут через зрительный зал Лев и Единорог.

Фантазия постановщика решительно неуемна. Любой эпизод превращается в цепочку сменяющих друг друга придумок и трюков. Скажем, сняв шлем, белый рыцарь покажет седую лысоватую голову, седые бороду и усы, а потом выяснится, что и лысина, и седина — парик и наклейки. Потянув за хвост свою лошадь, рыцарь вытянет огромную веревку, через которую будет прыгать Алиса.

Как признавался в предпремьерных интервью режиссер, ему совсем не хотелось углубляться в философские размышления-спекуляции, а хотелось поставить прежде всего зрелищный спектакль для самых маленьких. Зрелище режиссеру блестяще удалось — «Алиса в Зазеркалье» — явно один из самых продвинутых детских спектаклей столицы… Однако отсутствие всякого интереса к философским подтекстам, логическим головоломкам, причудливой вязи неоднозначных образов Кэрролла, явное нежелание строить собственный режиссерский сюжет привели к обеднению задач спектакля. В отсутствии движущейся и развивающейся режиссерской мысли постановка смотрится монотонной. Спектакль «Мастерской» одновременно пестр и на редкость мало динамичен.

Отсутствие внятного режиссерского сюжета мешает актерам, которые воспринимаются не столько действующими лицами, сколько аксессуарами (куда менее увлекательными и убедительными, чем аксессуары чисто художественные).

Большая сцена безжалостно высветила недостатки молодых исполнителей, вокальные, пластические, да и бедность актерского арсенала. За три часа действия практически не уходящая со сцены Алиса (Вера Строкова) не меняется ни в одной интонации: хоть бы раз изумление, радость, испуг нарушили скрипучие автоматизмы реакций… Без Алисы же Зазеркалье теряет «человеческий фактор», окончательно уходя в область чистого зрелища.

Возможно, что с течением жизни спектакля исполнители постепенно освоятся в новом и непривычном мире, сумеют отстоять свою самость на фоне технических новинок. И зрители смогут радоваться не только чудесам техники, но и героям спектакля, начнут следить не только за сменой картинок, но и за движением сюжета и мысли.