В Мастерской Петра Фоменко состоялась премьера «Улисса»

ГОМЕРОВ Одиссей странствовал по свету десять лет, прежде чем смог вернуться в родную Итаку к верной жене Пенелопе, отвергавшей ухаживания многочисленных женихов, и сыну Телемаку.
Джойсов Улисс (рекламный агент Леопольд Блум) бродил по Дублину целый день, стараясь попозже попасть домой, где неверная Пенелопа (певица Мэрион Блум) должна была принимать у себя любовника (импресарио Бойлана), а их сын умер в младенчестве. Участь Телемака досталась молодому поэту и учителю Стивену Дедалу, потерявшему мать и тяготящемуся отцом.
Описание одного дня их жизни занимает девятьсот страниц, ненамного меньше занимают комментарии, объясняющие, как взглянуть на «Улисса» сквозь призму Гомера, жизни самого Джойса, «Гамлета», борьбы Ирландии за независимость и многого другого. Здесь важно все — от носового платка до проблем мироздания. 
В нашем театре на Джеймса нашего Джойса замахнулись два смельчака. Игорь Яцко устроил разовую 24-часовую читку всего романа одновременно на нескольких площадках «Школы драматического искусства», а теперь Евгений Каменькович выпустил в Мастерской Петра Фоменко 6-часовой спектакль, смотреть который легко и увлекательно.
Его главное качество — очеловечивание причудливой литературной ткани, созданной из скрытых и явных цитат, культурных шифров, физиологии, философии, потока сознания, дублинских реалий и прочая и прочая.
Стивена Дедала терзает утрата матери, вина перед ней, разрыв с отцом и богооставленность. Юрий Буторин очень артистичен в роли этого аристократа духа, который не моется месяцами, презирая все телесное, талантливо рефлексирующего и беспомощного перед жизнью. Утраты Леопольда Блума (Анатолий Горячев) — повзрослевшая и упорхнувшая из гнезда дочь, неверная, но по-прежнему любимая жена, но главное, маленький сын, которого он продолжает искать и готов увидеть в первом же уличном мальчишке.
Несостоявшийся отец и несостоявшийся сын, еврей и поэт — два чужака в этом городе колоритнейших сынов Ирландии — бредут сквозь город (зал), чтобы встретиться уже ночью, проникнуться друг к другу симпатией и изящно признаться в несостоятельности их встречи. А Пенелопа (Полина Кутепова), к которой все же возвращается мертвецки пьяный, пахнущий борделем Улисс, вновь остается сама с собой, своим ожиданием и одиночеством, сводя с ума публику неожиданным сочетанием гипероткровенного монолога Женщины в ее зрелом расцвете и полудетской, почти бесплотной, фигурки.
Остальным участникам спектакля — Владимиру Топцову, Андрею Казакову, Розе Шмуклер, Алексею Колубкову, Олегу Любимову и Василию Фирсову — достались беспроигрышные колоритные образы-фарсы дублинцев и зарисовки из их жизни, полные быта и фантасмагории. Кукольные схоласты толкуют о Шекспире в национальной библиотеке.
Огромные поцелуи бродят по сцене этакими гоголевскими носами. Пьяные ирландцы хором ищут национальную идею. А мальчишка-газетчик, которого Блум готов был принять за сына, чертит пальцем по воздуху знак бесконечности, которая заключается в одном-единственном дне жизни.