Добро пожаловать в уху

«Современная идиллия» Салтыкова-Щедрина второй раз появилась на московской сцене – через 30 лет после товстоноговского «Балалайкина и Ко» в «Современнике» к роману писателя обратился Евгений Каменькович. 
В прологе судят пискаря (от слова «писк»): чавкает болото, догнивают пни, серебристой змейкой улетает вверх пойманная рыбка (добро пожаловать в уху), громоподобный Лягушка (Владимир Топцов) дает показания, стелется звуковым туманом психоделический рефрен «Там­дам даром туда­сюда» (группа «АукцЫон»). Пискарь (Михаил Крылов) в арестантской робе от ужаса неотвратимой ухи, от которой преступно уклонялся, – в полуобморочном состоянии. 
Врожденная память об этом болотном судилище определяет сознание героя Михаила Крылова, который значится как «Я, либерал». И потому, когда старший товарищ Молчалин (Сергей Якубенко), тот самый, грибоедовский, доживший до седин, призывает погодить, либералу не надо объяснять дважды, как надо мимикрировать под полицейскую фантасмагорию: он понятливый. Благо и товарищ его, Глумов (Федор Малышев), уже годит, стремительно избавляясь от нелепой привычки мыслить. Вдвоем годить, соревнуясь в расчеловечивании, веселее. Холостяцкая квартирка приятелей торчит над болотом на сваях островком человеческого бытия, с которого, впрочем, не сбежишь на материк. Но вот уже книги исчезли и стены ободраны до дыр – милая берлога интеллектуалов превращается в клетку, где страшно оставаться. Хотя за окном еще страшнее: по чавкающей хляби бродят «гороховые пальто» без лиц, а скользкий прохиндей Кшепшицюльский (Игорь Войнаровский) уже зовет на разговор в полицейский участок – Страшный Суд районного масштаба.
Впрочем, кошмар не может длиться без передышки. Вот подморозило болото, повалил снежок, коньки подарили ощущение полета, да и полицейское задание оказалось… творческим – пристроить замуж «штучку» богатого купца Парамонова Фаинушку (Моника Санторо) за последователя Хлестакова Балалайкина (Дмитрий Захаров). Но передышки долгими не бывают, и вот уже снова лед трещит под ногами, выпуская болотные пузыри, речи квартального надзирателя становятся все более угрожающими, и единственное чувство, которое оставлено годившим приятелям, – это Стыд. Он, кстати, тоже носит гороховое пальто.