«Не потеряйтесь!»

Евгений Каменькович любит ставить прозу совершенно непригодную для сцены. Иногда получается, иногда нет. «Затоваренная бочкотара» по Василию Аксёнову в Табакерке, на мой взгляд, не получилась, хотя Олег Табаков думает иначе и добился возобновления спектакля в новом составе. «Самое важное» (Мастерской Петра Фоменко) – тот редкий случай, когда сценический текст удачнее, чем оригинал. Через многослойный, обрывочный роман Михаила Шишкина (в основу сценария положен «Венерин волос», причисленный к «национальным бестселлерам») приходится продираться с мукой. В авторском потоке сознания трудно ориентироваться. В спектакле Толмач (актёр-режиссёр Иван Верховых) берёт зрителей за руку и бережно ведёт от эпизода к эпизоду. Правда, Ксенофонт с его эллинами и персами (одна из линий романа) остаётся в сторонке. Мы узнаём только, что взнервленный переводчик иммиграционной службы пытается читать на ночь Ксенофонта для успокоения. Ну, и Бог с ними, с Вавилоном и Киром!

Пожалуй, никогда ещё Каменьковичу не удавалось достичь подобной фоменковской лёгкости, тонкой ироничности, философичности, как в «Самом важном». У Фоменко в «Войне и мире» был «турникет» для перехода к новому времени и месту действия. У Каменьковича – узкий красный стол. Повернув его, как бы переводят стрелку часов. Немного пыли на голову – и появилась седина. Стол быстро превращается в кровать. А позади четыре красных квадратика, сдвигающихся-раздвигающихся, выполняют функцию кино-наплыва. Вот гимназисточки начала века, а вот – современный офис иммиграционной службы в Швейцарии, ростовское кабаре и экскурсия по Риму.

На сцене – 40 персонажей (8 исполнителей). Перед нами – дробная хроника столетия и чуть ли не человечества. Надо обладать школой, техникой «фоменок», чтобы перевоплощаться мгновенно, с ловкостью фокусника. Главный «фокусник» — Ксения Кутепова. Как она, едва изменив голос, ракурс, перескочила от девчоночки Талы к учительнице и обратно – это, скажу я Вам, класс!

Кто эти люди? Из какой страны и века? Что за акцент у рыжей Изольды (Галина Кашковская)? И почему она же в роли беженки из России рассказывает историю Хлои (свою) и пастуха Дафниса? Эпизодики, за редкими исключением, кратки, похожи на стоп-кадры. Но речь не идёт о масочном способе существования. Всё очеловечено. В мелькающих «кадриках» успевают рассказать, как садист по отношению к новобранцам Серый (Рустэм Юскаев) оборачивается защитником солдат и трагически гибнет. Кутепова-Гальпетра (ботаничка Галина Петровна) – первая, кто является в снах и воспоминаниях Толмача. С полипами, очками, в кошмарном болотном берете, тащит она наглых школьников в скользящих тапках-«коньках» по музею. Фигура карикатурная (и к спине пришпилена карикатура), Гальпетра – обозначение тяжкого пути познания. Над ней издеваются, её не слушают. Что она, повторяющая азы, может знать? Но в финале «призрак» училки оказывается в Вечном городе и мимоходом раскрывает Толмачу тайну смерти и, самое важное, тайну жизни. То и другое – вещь не возвышенная, обыденная. По крайней мере, так Гальпетра описывает процесс «отлетания души». Что-то заурчало в животе, потом вылетело – стало очень легко.

А рядом исполнительница салонных романсов Изабелла (не Юрьева ли?) – Мадлен Джабраилова проходит путь познания любви, от детства к зрелости. Правда, в житейской круговерти остаётся той же девочкой. Для Толмача страшен путь познания измены. В виртуальном дневнике ему изменяет женственная, неуловимая Изольда (Галина Кашковская) с умершим Тристаном. «Царевна-лягушка», очаровательная рыжая русалка на берегу моря (Полина Кутепова), – воплощение преданной любви, о ней можно только мечтать, но и она изменяет герою со смертью.

У Толмача не осталось ничего: ни любимой, ни сына, которому он пишет и не отправляет письма на имя Навуходонозавра. Даже хорошенькая швейцарка (Ксения Кутепова) уходит на свадьбу к брату. В его распоряжении – созерцательное пантеистическое воззрение на мир, преподанное Гальпетрой. Зато счастливое единение доступно музейным статуям. Они под конец застенчиво берутся за руки.

«Самое важное» при всей шутливости не веселит, однако мимолётные «этюды и импровизации» утешают изящным артистизмом и неизменной природой человеческих обид. Другим плохо, а вы чем лучше?

Я бы не сказал, что у Каменьковича-Шишкина всё приятненько и красивенько. Беженцы из России (Томас Моцкус, Михаил Крылов) с чувством вываливают на аккуратный швейцарский столик грязь и жестокость нашего мира, где четыре времени года: зима, зима, зима, зима. «Меня насиловал наш директор», – с горящими глазами сообщает молодой человек. Где грань между вычитанными в газете фактами и полётом болезненной фантазии? Режиссёр показывает контрасты чистенькой гимназии 1906 года (с девичьими грёзами от Чарской), правильной Швейцарии (где уже давно проживает Михаил Шишкин) и мерзостями XXI века.

Никакой Толмач не поможет швейцарскому господину Петеру понять, что перед ним за люди такие. Беженцы стремятся любым путём в рай с горнолыжными курортами (рекламные кадры можно наблюдать на верхушке задника), но в раю нас не хотят. Святой Пётр (или сотрудник Петер?) грозит депортацией.

Последняя реплика спектакля принадлежит Гиду – Рустэму Юскаеву: «Где Вы? Не потеряйтесь!» Мы бы и сами желали не потеряться. Приятно, что Евгений Каменькович, не приобретя «звёздного» имени, не потерялся в московской суете и за спиной у Фоменко.