Зрителей возвращают в старину

В театрах, видимо, решили ударно начать Год семьи, объявленный на 2024 год в России. Сразу две столичные премьеры вышли по старинным русским комедиям о женитьбе – деле для отечества необходимом, как писал Гоголь. В «Мастерской Петра Фоменко» гоголевскую комедию играют как водевиль, а в Театре Моссовета настоящий водевиль Александра Шаховского разыгрывают как современную пьесу о споре поколений. 

«Женитьбу» не случайно атрибутируешь на спектакле «фоменок» как водевиль. Ведь уникальность комедии Николая Васильевича в том и была: абсолютно водевильный сюжет, как уже не слишком юная невеста выбирает себе женихов (один другого проблемнее), неожиданно заканчивается драматической коллизией, уже не внешней, а внутренней. Виновник торжества, незадачливый жених Подколесин, заручившись приязнью избранницы, разлакомившись будущим подле красивой жены, через минуту прыгает в окно и – был таков. Почему? Отчего? Непознаваема русская душа!

Открытый финал, оставленный Гоголем, трактуется каждый раз заново, то более мрачно, то курьезно. «Совершенно невероятное событие» сыграно в фирменном акварельном стиле «Мастерской…». Спектакль сосредоточен на комической интриге и выводит на водевильный оборот – можно вволю насладиться балаганными перипетиями и милыми репризами.

В постановке есть шанс для каждого актера провести свою линию. И для «Женитьбы» это немаловажно. Помимо того, что у автора все персонажи выписаны в ярчайших характерах и колоритных типажах, в спектакле заняты те актеры труппы, кто в последнее время не избалован новыми ролями. Да еще совсем новое поколение труппы здесь впервые вступает на подмостки – и отлично показывает себя. И купеческая дочь на выданье, дебелая красавица Агафья – Ольга Бодрова, и мужиковатая ее тетка – Елизавета Бойко, и большеглазая, быстрая, как ветерок, Дуняша (Екатерина Новокрещенова – актриса с редким амплуа травести).

В режиссерах значится не только Евгений Каменькович, но и главное «трио» – Мадлен Джабраилова (сваха), Иван Вакуленко (надворный советник Подколесин) и Юрий Буторин (друг его Кочкарев, решивший взять на себя роль свахи-тамады). У Мадлен Джабраиловой, наверное, тут самая удивительная роль: в ее исполнении сваха предстает не старорусским персонажем, закутанным в платок, а ультрасовременным свадебным агентом в элегантном брючном костюме терракотового цвета с необъятной дамской сумкой, где прячутся разные женские хитрости. Костюмы Марии Боровской подчеркивают «русскость», но и включают диалог с современностью, особенно в женских платьях, и – подчас превосходят находки сценографии (художник – Ирина Корина), которая тут скорее сообщает пространственно-временную характеристику, чем метафоризует действие. Раз уж на свадьбу принято делать фотосессии, то эту традицию (даром что при Гоголе фотография в России только зарождалась) решили сделать всеобъемлющей. Купеческий дом Купердягиных превращается в Торговый дом с фотоателье и свадебным салоном, а над всем возвышается вывеска в форме кулака в память о суровом батюшке. Так что женихи все будут запечатлены еще до смотрин – посетителей сразу на фоне репродукций с итальянскими видами фотографирует Дуняша.

И только в конце белоснежный свадебный стол так печально красив оттого, что за него так никто и не сядет праздновать рождение новой семьи, что становится аллегорией несбывшихся надежд.

Сватовство, ключевая часть комедии, решена вполне традиционно в образах каждого жениха, составляющих всю соль гоголевской сатиры: одному невесту высокообразованную подавай, хотя сам по-французски ни бельмеса; другому – характером посмирней; третьему – приданое побогаче. И только бывший моряк Жевакин, как настоящий романтик, готов ценить исключительно женскую красоту. Его играет Степан Пьянков, и это совершенно особая роль, сделанная с большим чувством. Артист и сам имеет насыщенную удивительными поворотами судьбы биографию, и своего нелепого героя – потертого, но душевного пьянчужку, помотавшегося по свету, – представляет в высокой трагикомедии. Говорить знаменитую фразу, что уже в 17 раз получает отказ, Жевакин выходит на авансцену, и это щемящая минута его признания, одиночества становится зеркальной по отношению к монологу Подколесина, когда тот размышляет: а что его собственно держит в комнате в ожидании невесты? Один бежит любви, другой стремится к ней и – не находит. 

…

Источник: «Независимая газета»