Фоменковцы отпраздновали новоселье

Новое здание на Кутузовском проспекте Петр Фоменко выстрадал своей биографией. Остались позади бесконечные переезды созданной им труппы с одной московской площадки на другую, маленькое помещение, переоборудованное из кинотеатра, в котором последние десять лет ютилась его труппа. Через 15 лет после создания театра фоменковцы обрели свой дом европейского масштаба.

Стекло и мрамор, две трети помещения, включая зрительный зал на 450 мест с прилегающим к нему огромным буфетом, уходит под землю. Этот архитектурный проект затмил и новое здание «Еt Cetera» Александра Калягина, и здание «Школы драматического искусства» на Сретенке, специально выстроенное для Анатолия Васильева, который теперь мается в зарубежье из-за «развода» с московским комитетом по культуре. Кстати, когда разразился этот скандал, то Петру Наумовичу предлагали со своей труппой поселиться в нем, но он наотрез отказался.

Теперь свое счастье он кует на собственной новой сцене. Публика валом валит сюда, здесь каждый вечер переаншлаг, и даже свой брат актер не всегда может достать контрамарку. Я наблюдала, как артисты из Литвы пытались объяснить администратору, что они всего на один вечер приехали в Москву, чтобы посмотреть «Бесприданницу» в новом здании, но тот разводил руками и говорил: «Мест нет». В воздухе пахло международным скандалом, который мог разрешить только Петр Фоменко, но в это время он решал другую проблему: декоративный занавес почему-то не хотел ни раздвигаться, ни сдвигаться.

Пришлось задержать спектакль. Через полчаса непослушный занавес раскрылся, и публика могла спокойно созерцать декорации волжского города Бряхимово ХIХ века в исполнении художника Владимира Максимова: белые скатерти, пахнущие мылом, на круглых столиках чайной, половых с закрученными усами, купцов в котелках и с тростью, вызывающе экстравагантных дам, затянутых в «рюмочку», томных цыганок, носом чувствующих, где можно поживиться, но при этом не продающих свою свободу ни за какие коврижки. Именно поэтому они льнут к блестящему барину Паратову, не подозревая, что он уже предал и продал себя за полмиллиона приданого богатой невесты, а теперь только ломает комедию, притворяясь покинутым Ларисой любовником.

Все, казалось бы, знакомо, что еще нового можно добавить к хорошо известному фильму Эльдара Рязанова «Жестокий романс», снятому по пьесе Островского «Бесприданница»? Оказывается, многое. Петр Фоменко поставил спектакль не только о власти денег над душой человека, что сегодня очень актуально, но также о лжи и притворстве, которые разъедают современное общество, превращая его в сонмище дельцов, карьеристов, лжецов и приспособленцев.

Основная красота Ларисы Огудаловой в исполнении актрисы Полины Агуреевой заключается в ее естественности и простоте, чистом сердце, к которому не липнет грязь, как бы ее мать ни пыталась выгодно ее продать. И когда франирующий Паратов (Илья Любимов) в романтическом одеянии итальянского кабальеро предлагает ей поехать с ним за Волгу, зная, каким позором это ей грозит, она решительно и тихо говорит: «Поедемте».

Зрители, сидящие в зале, знают, чем все это закончится: пистолет, висящий на стене у жениха Карандышева (Евгений Цыганов), обязательно выстрелит и убьет бесприданницу, но… Оказывается, знакомый сюжет — это еще не все. Главное — это как проживают его актеры, чем наполняют зрительские сердца, начинающие трепетать от грудного голоса Ларисы Огудаловой, поющей «Расскажи, расскажи бродяга». «Все мы бродяги: только одни разбойники, а другие безобидные странники», — подчеркивает в своем спектакле Петр Фоменко.