Возрожденный спектакль Петра Фоменко: безумие спасет Париж

Спектакль «Безумная из Шайо» по пьесе французского новеллиста, драматурга и дипломата Жана Жироду вновь появился в репертуаре театра «Мастерская Петра Фоменко». Это восстановленная версия, результат работы режиссера возобновления Кирилла Пирогова. Премьера «Безумной» состоялась в далеком 2002 году. Тогда спектакль ставил ныне покойный Фоменко, а Пирогов играл в представлении одну из эпизодических ролей.

С тех пор минуло более 10 лет. Ушел из жизни Петр Наумович, частично сменился актерский состав, задействованный в постановке (роль Безумной из Конкорд теперь исполняет Ирина Горбачева, председателя «О. Б. П. Н.» — Никита Тюнин, барона Томара — Евгений Цыганов, а изыскателя — Юрий Буторин), да и представляют теперь «Безумную» на новой сцене — на набережной Тараса Шевченко. Но остались базовые, основные штрихи мастера, которые сегодня позволяют нанести на сценический холст новый рисунок по старому, проверенному временем лекалу.

Продолжать чужую работу — ох, и нелегкое это дело. Зрители, которые приходят на «Безумную» делятся на две категории: «новички», не видевшие оригинальной версии, и те, кто уже смотрел фоменковскую постановку. Последние куда строже. Они сравнивают, критикуют, разочаровываются или же одобрительно кивают головами, дескать, ловко поймал Пирогов эстафетную Палочку, выпавшую из рук Петра Наумовича.

В свое время «Безумную из Шайо» отметили в трех номинация театральной премии «Золотая Маска»: «Лучшая работа режиссера», «Лучший спектакль в драме. Малая форма» и «Лучшая женская роль. Галина Тюнина».

Тюнина блистает на сцене и сегодня. Хрупкая старушка, с головы до ног укутанная в фиолетовое одеяние, шарфы, горностаевый воротник, который на поверку оказывается кроличьим. В ее руках, украшенных кольцами (одно из них — с топазом — дама непременно надевает на исповедь, больно уж хорошо сверкает камень под церковным сводом), — изысканный старинный зонтик, а в петлице — изящный цветок.

Героиня Тюниной, монотонно, нараспев, читающая свои длинные монологи, привлекает внимание вне зависимости от важности отведенных ей мизансцен. Шаркая ногами, осваивая сценическое пространство, которое в первом акте стилизовано под террасу типичного французского кафе с круглыми столиками и большими витринами, почтенная дама, шутя, рассказывает о своей жизни.

Каждый день у Безумной Орели много дел: заштопать юбку красной ниткой, разгладить страусиные перья, посмотреть в оборотную сторону гонга (только в него, ибо зеркало искажает изображение), почитать газету (из года в год одну и ту же во избежание неприятных информационных сюрпризов). Этот нехитрый распорядок у кого-то вызовет усмешку, а вот у потенциального утопленника Пьера — неугасимую жажду жизни. Так, непринужденно и незатейливо, доживающая свой век старушка, спасает молодого человека от верной гибели, а потом устраивает его счастье с певуньей-судомойкой Ирмой.

Но главная миссия Безумной еще впереди. Именно ей предстоит избавить Париж от алчных дельцов из «Объединенного Банка Парижских Недр». Его учредители — председатель Эмиль Дюраншон, Жан-Ипполит барон Томар, биржевой заяц Жорж Шопен и изыскатель — Человек без имени — задумали перерыть окрестности в поисках нефти. Все четверо крайне ассоциальны. Они запрещают играть уличным музыкантам, пытаются бросить в Сену несостоявшегося утопленника, называют Безумную Сумасшедшей (хотя подобное определение к ней вряд ли относится) и собираются упечь ее в дом для умалишенных.

Члены «О. Б. П. Н.» — типичные представители «сутенеров вещей», которые в великом множестве расплодились в некогда приветливом и улыбчивом Париже. Узнать их легко — «в правом глазу — подлость, в левом — тревога». Именно эти возмутители общественного порядка только и знают, что превращать любую вещь в товар, а потом продавать его втридорога.

И плохо пришлось бы тихому местечку с кофейней Francis на углу какой-то неведомой улицы, если бы не Безумная из Шайо, заручившаяся поддержкой верных подруг — Безумной из Пасси, Безумной из Конкорд и Безумной и Сан-Сюльпис. Эти старушки в пестрых нарядах, беседующие с вымышленными возлюбленными, кружащиеся в неистовом танце вокруг кровати Орели, подвешенной к потолку на длинных тросах, ловко обводят вокруг пальца нечистых на руку дельцов, распевая «Песенку о прекрасной полячке».

Спектакль, с его яркими фантастическими образами, пышными дамскими кринолинами, непомерно объемными париками, французской речью и живой музыкой скрипачки и пианиста, создает забытую атмосферу детских сказочных постановок, когда зритель верит — на сцене возможно все. Пьесу, написанную Жираду в 1940-х годах, можно соотносить с современными реалиями, благо сходства прототипов и современников присутствует: «сутенеры вещей», аферисты и наивные борцы за справедливость не перевелись и ныне. А можно просто наслаждаться атмосферой уютного Парижа в центре Москвы, притопывая ногой в такт веселой «полячке».

Иногда хорошо забытое старое становится новым. И постановка «Безумной» Пирогова — наглядный тому пример.