Популярный театр обратился к «Божественной комедии»

Последней премьерой сезона в Мастерской Петра Фоменко стала «Божественная комедия» Данте Алигьери. В памятник средневековой литературы в переводе Михаила Лозинского погрузился молодой режиссер Юрий Титов. Похоже, только молодые могут взяться за произведения, которые веками сопровождают эпитеты «величайшее», «титаническое», «непревзойденное». С премьерного показа обозреватель «МК».

«Божественной комедии. Вариации» (La Divina Commedia) в популярном московском театре, как ни странно, отвели небольшое пространство на Старой сцене. Но стесненные условия, похоже, только раззадорили фантазию режиссера, художника, да и всей постановочной команды, вознамерившейся рукотворно, без видео и прочих эффектов, не прибегая к помощи ИИ, воссоздать загробный мир. На земле-то, если посмотреть, сейчас сущий ад, а его ещё и в театре показывают. Монументальное творение Данте — путешествие как раз туда, являющееся, по сути, энциклопедией научных, политических, философских и богословских знаний. К восприятию поэмы, состоящей из трех частей — «Ад», «Чистилище» и «Рай», которые в свою очередь составлены автором из 33 кантиков, то есть песен (только в «Аду» их 34 как символ дисгармонии), современный зритель вряд ли готов.

Но Мастерская Фоменко не опускает планку литературных предпочтений: здесь Данте вышел одновременно с есенинской драматической поэмой «Пугачев», и зритель все-таки отправляется в долгое и небезопасное для себя путешествие. Впрочем, почему долгое? «Божественная комедия», на создание которой у Данте ушло 13 лет, а у переводчика Лозинского — 8, у режиссера Титова плотно уложена в 2 часовых акта.

А вот небезопасным путешествие оказалось в прямом смысле слова: зрительские трибуны установлены в центре совсем небольшого зала на фурке, которую беспрестанно вращают туда-сюда, а она ещё и скрипит. И скрип усиливают громом, сильными звуками — все ж таки мы попали в преисподнюю. Надо сказать, что Титов с художником Мартыном Степановым ловко освоили пространство и распределили в нем ее обитателей: грешников, блудниц, сводников и обольстителей, льстецов, убийц, а также добродетельных язычников, блаженных и выдающихся деятелей античной культуры — Аристотеля с Гомером…Сцены буквально у ног зрителей первого ряда, вокруг и в узком проходе, который разделяет трибуны надвое. Сменяя друг друга, они возникают из дверей в холодном контровом свете и туда же исчезают. Так зрители вовлечены в мистерию. 

Круги ада, чистилища, рая проходит Данте: «Свой путь земной пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу». Его роль исполняет сам режиссёр, которому явно непросто и играть, и следить за спектаклем.

Я, прочитав над входом, в вышине,
Такие знаки сумрачного цвета,
Сказал: «Учитель, смысл их страшен мне».

Данте будет сопровождать поэт Вергилий (Николай Орловский), тень которого послана поэту его покойной возлюбленной Беатриче.

Библейская история разворачивается на наших глазах. Действие крайне напряженно и атмосферно граничит с трэшем, сопровождаемое, как это принято у Фоменко, живой музыкой, что по большей части доносится из-за дверей (музыкальное оформление Николая Орловского). И когда музыканты выходят и присоединяются к актёрам, окончательно становится понятен масштаб постановки: в «Божественной» занято порядка 25 человек. Вместе со зрителем они ищут ответы на сложнейшие вопросы, не теряющие своей актуальности со времен сотворения мира: что есть добро и зло, в чем грех и почему так мало раскаяния?

Источник: «Московский комсомолец»