«Моцарт „Дон Жуан“. Генеральная репетиция»: роман с театром

У режиссера Дмитрия Крымова пока нет своего театра, зато есть отличная возможность ставить на разных сценах, с разными труппами и техническими возможностями. «Моцарт „Дон Жуан“. Генеральная репетиция» – первая постановка Крымова в Мастерской Петра Фоменко. Мария Королева побывала на спектакле и рассказывает, почему его можно считать образцовым.

Театр о театре
Этот спектакль хочется пересматривать, цитировать, искать в нем смыслы и детали. Начинается он как «капустник» ко Дню театра, когда вдруг понимаешь, что долго смеяться в маске — ой, как неудобно. Некий заслуженный режиссер ставит оперу Моцарта, по ходу тираня и отстреливая артистов. При этом Дмитрий Крымов в свойственной ему манере иронизирует и над собой, и над коллегами. «Да, я не Феллини, но Мите Чернякову фору дам. И приемов у меня не четыре, а девятнадцать – я считал!» – говорит режиссер Евгений Эдуардович, внешне похожий на состаренного Крымова. По ходу действия в спектакле можно встретить богомоловские титры, бутусовские танцы, туминасовские жестяные банки, привязанные к ногам, погребничковское кладбище из хлама. Достается жанру оперы с картинками на заднике. И даже зрителям, которым покажут, как выглядит со сцены тот самый светящийся экран мобильника, мешающий артистам. Все это очень смешно. Но за иронией и цитатами скрывается серьезное: в театре режиссер деспотичен, но этого требует большая ответственность за других, а актер зависим и вынужден переобуваться в воздухе, но если однажды попал под вагончик театра, то вынужден наслаждаться им всю оставшуюся жизнь.
Второе действие – лирическая рефлексия Крымова. Отчаянное танго режиссёра с исполнителем главной роли, в который подстраивается весь актерский состав – сильная метафора любви к театру. И того, что творческий человек никогда не теряет способность так отчаянно танцевать в любой непонятной ситуации. Режиссер просит установить декорации кладбища, но они не готовы. И кладбище сооружают из того, что есть на складе: старого холодильника родителей, дымящего углем завода в Кривом роге, детского стульчика с погрызанными ножками, словом, из всех заботливо похороненных в памяти вещей и мгновений. Режиссер понимает, что попал на собственные похороны и просит дожить свои 10 минут, не ускорять события, доиграть, во что бы то ни стало. Не волнуйтесь, в финале все живы, как и положено в обещанной сказке.

Цыганов
Актера часто обвиняют в одинаковой безэмоциональности. В «Моцарте…» он как будто нарочно собирает все опции, чтобы доказать обратное. На лице маска, зажавшая всю верхнюю часть, так что для работы остается только рот, при этом голос меняет модуляцию от старческого дребезжания с нотами надменности и любви к искусству до объёмного бурятского горлового пения. Правдоподобно передана и пластика старика, еще способного на страстное танго. Идеальное перевоплощение и сложная работа держать спектакль. Образ получился настолько собирательным, что в нем найдешь любого режиссирующего деспота, у которого не готовы декорации, прогнил поворотный круг и не так как раньше играют артисты. А еще ему надо в Грецию и выпить «фестал». Безусловно, одна из лучших мужских ролей сезона.

И другие
Пожалуй, главная интрига спектакля – как они так поют? Ведь понятно, что не могут драматические артисты петь оперными голосами, но технически всё сделано на таком уровне, что думаешь: «а почему бы и нет». Тем более, что в афише значится педагог по вокалу – Ольга Селивёрстова и концертмейстер – Оксана Глоба.
Актеры Мастерской играют в возрастных масках, накладках и гриме, так, что сложно узнать в них Александра Моровова, Розу Шмуклер или Полину Айрапетову. И в этом их мастерство и ироничный оммаж в сторону итальянской комедии дель арте. Есть симпатичные эпизоды. Юная реквизиторка, которую очень точно играет Вера Строкова, мечтает о славе артистки и попадает под обаяние гениального режиссёра. Уверенный в себе Лепорелло – Кирилл Корнейчук, уверенно и ловко жонглирует сапогами, а играющий студента в роли Лепорелло Вениамин Краснянский – неуверенно и неловко.
Художник спектакля Мария Трегубова создаёт декорации, которые могут зависать в воздухе, самостоятельно рушиться и разлетаться вдребезги. Чем Дмитрий Анатольевич наслаждается с несказанным удовольствием. А в финальной сцене над всем происходящим игриво подтрунивает пионер в боксёрских перчатках и ангел с крыльями.

Источник: «Ваш досуг»