Чёрный язык нетерпимости

После спектакля «Lёгкое Dыхание» с его современностью во всех отношениях художественный руководитель «Мастерской Петра Фоменко» Евгений Каменькович решил вернуться к классической драматургии. Идея поставить «Короля Лира» была с режиссёром на протяжении достаточно большого периода его творчества. При сопоставлении этого текста с предыдущим — «Смерть под парусом» можно увидеть явные сходства. Обе пьесы — трагедии. Оба героя — эгоцентрики, совершенно не умеющие идти на компромисс. В обоих произведениях присутствует конфликт на почве абсолютно неразрешимых противоречий между персонажами. Сходство просматривается даже в мелочах — и у одного, и у другого героя есть дочь, которую они считают предательницей, хотя это не так. Поэтому предыдущий спектакль Евгения Каменьковича, поставленный, кстати, на малой сцене, можно рассматривать, как подготовку художника к следующей серьезной работе — классической трагедии на большой сцене.

Принадлежность к жанру режиссер показывает нам с самого начала. Первый акт открывает выход хора. Четыре актера четвертой стажерской группы театра не только будут делить действие своими стихотворными выступлениями на составные части, но и исполнять эпизодические роли.

До появления Лира действие происходит на авансцене. От основной она отделена черными прямоугольниками полиэтилена. И дочери, и свита, и хор заглядывают за пленку, все ждут короля, все возбуждены, интересно, зачем он их всех собрал. Рассказ Глостера Кенту о своем побочном сыне Эдмонде происходит так, вскользь, чтобы скрасить ожидание. И вот полиэтилен поднимается.

Традиционная драма питается прошлым. В первом появлении Лир, сыгранный Карэном Бадаловым, тащит за веревки единственную декорацию — деревянный диск на рельсах, который символизирует державу. Таким образом режиссер показывает внутреннее состояние героя на данный момент. Он один тянул на себе огромное государство почти всю жизнь, и вот король постарел, устал, тянуть все лямки ему уже не под силу. Эпизод визуально раскрывает мотивацию разделить страну между дочерьми еще до первых слов персонажа. Лир здесь уверен в себе, в своем влиянии, поэтому он совершенно не суетится, говорит размеренно и спокойно. Восторженные признания в любви от дочерей принимает как должное. Поэтому отказ Корделии сделать то же вызывает у него ступор, однако особых переживаний не следует. Король хладнокровно изгоняет дочь вместе с вступившимся за нее графом Кентом и спокойно продолжает жить дальше.

Платформа в описанной сцене играет важную роль. Заявляется сразу несколько ее функций. Диск окрашен в белый. Этот цвет присутствует только в одежде Лира и его дочерей — страна находится у них в крови. Площадка поделена на три отдельно двигающихся куска, что позволяет Каменьковичу модернизировать пространство как ему угодно, а также вносит ощущение раздробленности государства. И здесь полностью обретает плоть режиссерское решение пьесы — находиться на диске означает ментально присутствовать в государстве. В момент изгнания Корделия и Кент сходят с платформы.

Но жизнь в Британии продолжается. «Любящие» дочери Лира сразу показываются лицемерными и злыми, им совершенно не нужен самодурный отец. Поэтому решение сначала Гонерильи, затем и Реганы выгнать отца из своих земель совершается так же хладнокровно, как тот отказался от Корделии. Вот уже сам Лир сходит с диска и оказывается в ментальном изгнании. Платформа уезжает. Он остается один на пустой сцене.

Каждый удар судьбы до этого не менял внешней суровости персонажа. Лир гасит в себе эмоции, переводя их в злословие, поэтому зрителю кажется, что перед ним обычный сварливый старик. Король до последнего искренне уверен в своей необходимости. Как может быть иначе? Однако под конец первого акта открывается новая грань главного героя — Лир умеет чувствовать. После жестокого предательства под влиянием бури все накопленные обиды разом выплескиваются из него наружу. Карэн Бадалов невероятно органично выходит на сильную эмоцию. Вместе с то и дело бьющей молнией и сотрясающимся полиэтиленом сзади сцена производит завораживающий эффект. Боль, обида и чувство вины выливаются из актера на зрителей мощным потоком, опустошающим своего носителя. Разум короля не выдерживает. Лир сходит с ума.

Однако режиссер не ставит на герое крест. Будучи уже умалишенным, персонаж раскаивается в своей злобе и получает шанс на выздоровление. Встреча с Корделией возвращает ему ясность рассудка, однако счастливому финалу мешает Эдмонд — персонаж без капли добра. Нет финальной трагедии, в которой он бы не поучаствовал. В побочном сыне Глостера Каменькович увидел олицетворение человеческой нетерпимости и злобы, поэтому выделил его окрашенным в черный цвет языком. От него главный герой и получает свое наказание. Лир — разносчик нетерпимости, в финале гибнет от рук другого разносчика. Однако это единственное, что Эдмонд сделал сам, здесь и кроется глубина его образа в режиссерской трактовке. Все остальные злодеяния делали другие люди, он лишь вскрывал таящуюся в них нетерпимость.

В финале зрителю показывают ее плоды — на авансцену вывозится диск со всеми погибшими персонажами. Описанные проблемы волнуют режиссера еще с его прошлых постановок, однако в отличии от того же «Lёгкого Dыхания», в «Лире» они достигают глобального масштаба. Из-за нетерпимости гибнет целый род людей. Держава оказывается обезглавлена. Кто будет ей управлять? Чужаки. Пускай те же англичане, но чужие. И тут, от реальности посыла, становится страшно.

Трактовка материала Евгением Каменьковичем ясная и стройная. Сценография, свет, его мелкие придумки являются лишь интересным дополнением и не выходят на передний план. Хотя и были некоторые вещи, которые выбивались из контекста. Например, во время эмоционального взрыва Лира, вокруг него бегал Шут и махал картонкой с надписью «Буря». Непонятно, зачем в кульминационной сцене этот гэг. Вроде бы, не время для шуток. Однако не будем о мелочах.

Главной заслугой режиссера стоит считать крепкий актерский ансамбль, где каждый готов в любой момент поддержать партнера. Прошлогодние выпускники ГИТИСа на сцене достойно смотрятся рядом с коренными «фоменковцами». Больше всего меня поразило, как они потрясающе друг друга слушали! Всегда видно, когда актеры просто кидаются текстом, здесь же на сцене была жизнь. Поэтому нельзя выделить какого-то одного премьера, который, как Лир в первой сцене, тащит спектакль на себе. В этом организме важны все его участники. Ставка Каменьковича на актеров сыграла. После выхода из зала хочется обсуждать, копаться в смыслах, рассказывать, а главное — вспоминать.

Источник: Artifex.ru