Москвичи увидели живого Cтаниславского

Если театр — это дом, а спектакль — это детище в нем, то в доме Петра Фоменко родился сын полка. «Театральный роман» (в коллективной постановке Кирилла Пирогова и всех занятых в нем артистов под руководством самого Фоменко) — самая громкая премьера московской весны. От спектакля ожидали бомбу, феерию, его считают важнейшим посланием мастера — Петра Наумовича Фоменко. Что же вышло?

«Театральный роман» в Мастерской Петра Фоменко поставлен с размахом. В нем занята почти вся труппа. Филигранно продуманные костюмы (Мария Данилова) помогли не просто показать сцене артистов, одетых по моде 20-х: это люди-образы, люди-карикатуры. Кому-то увеличили грудь, кому-то оттопырили мягкое место, худые обряжены в узкие длинные костюмы и выглядят совсем как доски, шевелюра вертлявого, скользкого бухгалтера так напомажена, что он весь кажется скользким, — любая деталь для каждого артиста работает на образ по манере гротеска. И мы видим галерею персонажей Булгакова.

Кирилл Пирогов в роли Максудова — это вам не фунт изюма. Поклонницы кипят восторгом: да, длинный плащ, растерянные глаза, знаменитая его бородка, прижатая к груди папка с романом, — все это производит романтическое впечатление. Пирогов сыграл человека, который случайно написал роман, случайно смог его издать, случайно получил от театра предложение сделать из него пьесу и случайно попал в самое нутро этого замысловатого механизма под названием сцена, в мир, полный бессмысленных людей-кукол. Булгаков же сделал пространство своего романа мистическим, полным необъяснимых событий, персонажей, среди которых ошарашенный Максудов буквально сходит с ума от уровня абсурда. В спектакле этот магический воздух романа редуцирован и персонифицирован, переведен в персонажей. И именно яркие персонажи и есть тело, суть спектакля. Роман Булгакова дает дорогу множествам концепций, и эта, пожалуй, наиболее актуальна сегодня.

Замедленная, возможно, даже слишком замедленная динамика спектакля позволяет рассмотреть детали. Лампочка на длинном проводе, на которой пытается повеситься Максудов и которая загадочно мигает у него на груди. Рудольфи (Олег Нирян), который говорит: «Я заплачу вам за роман тьфу-тьфу-гм-гм рублей». Громадная белая колонна с изваянием одной лошади наверху, символизирующая театр, — не четыре лошади, как на Большом, а одна, что смешно. Никита Тюнин в роли Бомбардова проводит Максудову экскурсию по театру, носясь по залу и появляясь, как Чеширский кот, в самых неожиданных местах: например, возлежа на парапете бельэтажа в окружении изумленных зрителей. Спрятанные за шторками портреты Станиславского и Немировича-Данченко; в самые важные моменты персонажи открывают шторки и взирают на великих, а секретарша Аристарха Платоновича (Галина Тюнина) — та и вовсе крестится на портрет Немировича и устраивает с ним телепатические сеансы. Антипод ее - секретарша Ивана Васильевича: у Мадлен Джабраиловой роль почти без слов, но от ее образа типичной секретарши глаз не оторвать.

Апогей спектакля — Максим Литовченко в роли директора Независимого театра Станиславского, на которого Булгаков и писал пародию. Знаменитые очки, комично-величавые движения, комично-траурный голос… Хоть мы с вами самого Станиславского не видели, но это буквально он, точнее, великолепная на него пародия. И, несомненно, лучшая сцена спектакля — финальная, собрание старейшин Независимого, которые размазывают пьесу Максудова, а после замирают каждый в своей позе. Максудов и Бомбардов управляют, играют этими актерами, актрисами, «основоположниками», как большими куклами, манекенами, опрокидывая их, перекладывая…

Опера «Фауст», под которую, по Булгакову, Максудов чуть не покончил с собой в самом начале, — музыкальный рефрен спектакля. Смысловой рефрен — фраза из «Белой гвардии». «Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших дел и тел не останется на земле…».