Дело в… шляпе!

Интеллектуальную игру ума Оскара Уайльда сравнивали с фейерверком. И если идти по линии ассоциаций, то спектакль «Как важно быть серьезным» в сценическом варианте театра «Мастерская П. Фоменко» можно сравнить с маскарадом, где сверкают бенгальские огни.

Только масок здесь нет. Раб «великой ненужности» в искусстве не нуждался в маскировке. Наоборот, Уайльд, как известно, любил демонстрировать свою оригинальность и намеренно шокировал публику парадоксами.
Следуя духу автора, театр выводит героев «легкомысленной комедии для серьезных людей»… на подиум Дома моды Вячеслава Зайцева. Лучшего места для демонстрации чего-либо (а в данном случае и красоты, и интеллекта) трудно сыскать!
Но режиссер спектакля Евгений Каменькович руководствуется не только чисто эстетическими мотивами. У него есть своя корысть — он очень верит в своих молодых актеров. «Великолепную восьмерку» — костяк участников предыдущего спектакля «Шум и ярость» по У. Фолкнеру — он намеренно перемещает из удушливого и тягостного пространства фолкнеровского романа на прекрасную уайльдовскую дорогу, усыпанную цветами, по которой «гений разговора», по его же признанию, прошел с орхидеей в петлице и под звуки флейт (а в нашем спектакле вместо музыки будет слышно щебетание птиц).
Итак, выбран подиум! И именно театральный костюм должен, по замыслу режиссера, сконцентрировать в себе весь эстетизм Уайльда. Стали искать художника, способного справиться с этой задачей.
Примерно за два месяца до премьеры, в назначенный день, на подиуме Дома моды были разложены эскизы выпускников художественного факультета Текстильной академии. Среди многих работ внимание сразу же привлек эскиз замысловатого головного убора (фантасмагорическая шляпа или прическа?), выполненный студентом академии — художником из Молдовы Дмитрием Чолаку. Выбор был сделан.
Дмитрию предстояло за короткий срок придумать эскизы около тридцати костюмов и головных уборов. Как одержимый, ринулся он в новый для него мир. 
Талант, фанатическое трудолюбие и безудержная фантазия молодого художника привели к неожиданному результату — невероятная костюмная коллекция Чолаку зажила по каким-то своим собственным законам: стала играть роль своеобразного костюмного режиссера, диктуя актерам другую, нежели на сцене, манеру движения — в огромных или, наоборот, маленьких забавных головных уборах, в многослойных, тяготеющих к скульптурности костюмах; широких юбках на тонких обручах, длинных плащах. А тут еще бутоньерки и тросточки, длинные перчатки и боа… Все это нужно уметь носить на подиуме и как манекенщикам, и как острохарактерным, комедийным актерам.
Костюмы Дмитрия Чолаку, а они не только изысканны и элегантны, но остроумны и ироничны, как бы соперничают с теми, кто их носит: давно я не замечала, чтобы по ходу какого-либо спектакля так аплодировали именно одежде…
Между тем режиссер стремится раскрыть достоинства молодых актеров своей труппы. Пожалуй, свободнее и раскованнее всех в этой уайльдовской среде обитания чувствует себя Мадлен Джабраилова (Сесили Кардью) — маленькая кокетливая плутовка, изящная, как фарфоровая статуэтка. Демонстрировать восхитительный аристократизм рыжеволосым сестрам-близнецам Полине и Ксении Кутеповым помогает удивительный голос — он у них почти идентичен интонациям самой Марии Бабановой (леди Брэкнелл и ее дочь Гвендолен).
Причудлива и экзотична странная героиня Галины Тюниной (мисс Призм). Кажущиеся недостатки актера Рустэма Юскаева (Джои Уортинг) — скованность, неуклюжесть и печальная отстраненность — по ходу действия, когда мы узнаем о тайне рождения его персонажа, — вдруг неожиданно предстают его достоинствами: разве каким-то другим мог быть его герой, найденный в раннем детстве в саквояже на железнодорожной станции? И еще одна важная деталь — Рустэм Юскаев обладает неожиданным портретным сходством с Оскаром Уайльдом. Хотя считается, что роль автора пьесы выполняет красивый артист Андрей Казаков (слуга и дворецкий одновременно).
Помнится, спектакль «Шум и ярость» во многом был обязан своим успехом щемящему молчанию глухонемого Бенджамина в исполнении Юрия Степанова. Вот и в новом спектакле у актера опять своя особая роль — самая высокая нота комизма: мы безоговорочно верим в существование «несуществующего» друга его героя мистера Бенбери. Более того, мы, кажется, мечтаем окунуться с головой в этот бенберистичеокий способ существования. Нам в нашей жизни он просто необходим!