Чичиков не поддается исправлению

Мастерская Петра Фоменко выпустила наконец широкоформатный спектакль: инсценировку второго тома гоголевских «Мертвых душ». Спектакль неожиданно резок и жесток в выводах. Может показаться, что режиссер, доблестно хранивший верность авторскому стилю и авторским задачам в своих предыдущих постановках, ныне поступился принципами. Может показаться, что внутренний сюжет «Чичикова» развивается наперекор творческим намерениям Гоголя, что спектакль спорит с поэмой. Всем или почти всем известно, что во 2-м томе «Мертвых душ» должно было состояться нравственное перерождение Павла Ивановича Чичикова, что герой должен был убедиться на живых примерах: честный труд доходнее самых хитроумных афер — не говоря уж о том, что он облагораживает душу и способствует процветанию общества. «Буду трудиться, буду работать в поте лица в деревне и займусь честно, так, чтобы иметь доброе влиянье и на других», — говорит себе Чичиков. «И самое лицо Чичикова стало как бы становиться лучше от этих мыслей. Так уже одно помышление о законном ┘ /нрзб./ облагораживает человека», — наставительно пишет Гоголь. Он посвящает вторую часть своей поэмы колебаниям героя между злом и добром: с тем, чтобы потом — в третьей, самой важной части — описать картину всеобщего восхождения к добру, свету и справедливости. И, конечно же, образумить Россию: когда страна прочтет все три тома «Мертвых душ», жизнь в ней потечет как по-писаному.
Это — логика текста. Но душевная жизнь автора — который сжег, согласно легенде, 2-й том и не написал ни одной предварительной заметки для 3-го — явно не совпадает с твердой, ясной и благонамеренной логикой. Спектакль Петра Фоменко — не столько спор, сколько вопрос: кому верить? Рукописи или автору, ее уничтожающему? Утопическому морализму Гоголя или его художественному вкусу?
Если вам не доводилось читать сохранившиеся главы 2-го тома, стыдиться нечего и печалиться не о чем: это довольно вымученная и нескладная книга. Авторский гений дает в ней знать о себе лишь проблесками — преимущественно тогда, когда Гоголь забывает о своих возвышенных намерениях. Чем добродетельней персонажи — помещик Костанжогло, откупщик Муразов, — тем они бледнее, и автор ничего с этим не может поделать.
Театр — может.
Понимая, что писательский дар и нравственная задача Гоголя решительно разошлись, Петр Фоменко доверился дару. Если рачительный помещик-миллионер Костанжогло (Тагир Рахимов) явно фальшив как образец рачительности и благоразумия — значит, на самом деле он вряд ли многим лучше Собакевича, тоже, между прочим, хорошего хозяина. Если Чичиков (Юрий Степанов) перевоспитывается с такими же патетическими ужимками, с какими век спустя будут «перековываться» малосознательные комсомольцы в скрипучей советской прозе, — значит на самом деле он останется таким же пройдохой и «приобретателем», каким был с самого начала.
Если 2-й том «Мертвых душ» написан плохо — значит Гоголь обессилел: таким его и играет Галина Тюнина: изможденным до крайности, теряющим власть над собственными героями.
Как играет — надо увидеть. Право же: надо.