Андрей в поход собрался

Петр Фоменко в очередной раз переполошил критическую массу столичных театралов. Один из них, тяжело вздохнув, констатировал: «Вот так и живем — от Фоменко до Фоменко». И в этих словах нет преувеличения, одна только голая правда. Три вершины нынешнего театрального сезона высятся гордо и одиноко — «Одна абсолютно счастливая деревня» по повести Бориса Вахтина и два толстовских сочинения: «Семейное счастие» да «Война и мир». Все три — создания мастерской и ее руководителя.
Затея с «Войной и миром» (несколько лет назад заявленная), честно говоря, казалась странной и даже сомнительной. И эпопея для театра громоздкая, и Толстой, если уже и не «зеркало русской революции», то точно — наше все, так что вольности над собой не потерпит. Из недр мастерской доходили сведения, что роман долго читали вслух по ролям и представить публике собираются именно чтение. Давно забытое, умилительное семейное чтение с непременной зеленой лампой и прочими атрибутами домашней интеллигентской благости. Но вот спектакль, наконец, вышел, и на него, конечно, стоит пойти всей семьей, но только благости и умиления в нем нет как нет.
С эпопеей обошлись легко и просто — выбрали для инсценировки первую часть первого тома (салон Анны Павловны Шерер, семейная идиллия Ростовых и смерть старшего графа Безухова, семейство Болконских в Лысых горах и отъезд князя Андрея на войну). И название дали нехитрое: «„Война и мир“. Начало романа». Но вот что интересно. Сцены представлены мирные, даже демонстративно мирные — светские сплетни, любовные восторги и переживания, бытовые неурядицы и болезни, — а все же война при всем этом присутствует и на легкую житейскую прелесть, представлять которую Фоменко умеет как никто, так и норовит бросить мрачную, гротескную тень. Вместо занавеса тут карта воюющей Европы, а по бокам тесноватого сценического пространства (где каким-то загадочным образом умещаются именно что война и мир во всем своем философическом размахе) не до конца дорисованные портреты Наполеона и Александра, которые в один прекрасный момент начинают вдруг произносить программные речи.
В чтение романа погрузились серьезно и ответственно, а предъявленный публике итог многотрудной работы, несмотря на то, что длительность спектакля внушительная — четыре часа, оказался легким, как дыхание. Будто на наших глазах пробежались рукой по черно-белой клавиатуре и сказали: «Это будет примерно так». Актеры мастерской играют по нескольку ролей не только оттого, что персонажей у Толстого больше, чем имеющихся в наличии артистов. Именно так и создается воздушная переменчивость действия, что давно стала фирменным знаком этого театра. Хорошо играют все: и Людмила Аринина (старая тетушка, Марья Дмитриевна Ахросимова, Катишь), и Мадлен Джабраилова (княгиня Друбецкая и мадемуазель Бурьен), и Андрей Казаков (Пьер Безухов), и Полина Агуреева (Элен Курагина и Наташа Ростова)┘ А лучше других — Галина Тюнина (Анна Павловна Шерер, графиня Ростова и княжна Марья Болконская), Ксения Кутепова («маленькая княгиня» Лиза Болконская, Соня, Жюли Карагина) и Карэн Бадалов (старый князь Болконский в его предельно остром, эксцентрическом исполнении теперь уже вряд ли забудется).
А война не просто присутствует, она наступает — непостижимая и торжественная, манящая. «Отчего люди идут на войну»? — этим вопросом мучается не один только Пьер Безухов. Отчего это русские мальчики испытывают столь странную и неотвратимую тягу к смерти? Андрей Болконский отправляется на фронт. Надевает на голову большой медный таз и марширует под аккомпанемент легкомысленной старинной песенки: «Мальбрук в поход собрался». Поют в общем-то весело, шутливо, пока не прозвучит, последняя строчка — «Вернется ли? Бог весть». Тут-то спектакль и закончился.