Андрей Воробьев: Искусство ради людей

Корреспондент mger2020.ru Игорь Казаков в рамках проекта «Интервью со звездой» пообщался с директором одного из самых популярных театров Москвы «Мастерская Петра Фоменко» Андреем Воробьевым.

Андрей Михайлович вот уже как 10 лет занимает пост директора театра. В ходе довольно продолжительной беседы он рассказал о том, что такое театр, и как «рождаются» по-настоящему хорошие спектакли. Также он поведал о том, как появился тот театр, на спектакли которого всегда приходится стоять в очереди за билетами. О том, как из гениального «выпуска» ГИТИСа выросла настоящая самобытная труппа.

Расскажите, пожалуйста, о вашем детстве и о том, как вы пришли в театр?

Дело в том, что одно с другим взаимосвязано. Я родился в Костроме. Но прожил там совсем недолго, затем наша семья переехала сюда, в Подмосковье. Сначала мы жили в селе Красное, неподалеку от города Троицка, который на тот момент был еще академгородком. А потом довольно быстро отец получил квартиру, и мы поселились на улице Школьной в городе Троицке. Этот город оказал на меня серьезное влияние. 

Город был особым. Во-первых, из маленького академгородка он превращался в приличный большой город наукоград. Во-вторых, его населяли в основном сотрудники научно-исследовательских институтов физики, ядерщики. Люди со свойственной это профессии культурой. Люди с соответствующим образованием, с особым отношением к жизни, к семье. Город был необыкновенно чистым с точки зрения нравов и человеческих отношений. А так как он был достаточно маленьким, все друг друга знали. Это была большая деревня, можно даже сказать, что семья. У нас не было такого, как во многих крупных городах, когда соседи живут на одной лестничной клетке, а при встрече даже не здороваются.

В городе был и особый творческо-культурный климат. Был Дом ученых и Дом пионеров. Это были два института, которые определяли культуру развития города. В Доме ученых проходили всевозможные вечера, встречи, концерты. Собственно, на этих вечерах я впервые увидел Беллу Ахатовну Ахмадулину, Эльдара Александровича Рязанова, Андрея Андреевича Вознесенского и многих других выдающихся деятелей советской культуры. В рамках работы Дома ученых в городе каждую неделю выступали лучшие артисты, поэты, музыканты, композиторы, режиссеры. В те сумрачные времена брежневского застоя, отсутствия свободы и гласности, в Троицком Доме ученых шли ретроспективы фильмов Бергмана, Тарковского, Феллини, в Выставочном зале проходили выставки замечательных художников. Например, в течение месяца можно было увидеть 120 полотен Николая Рериха!

Если не ошибаюсь, Борис Гребенщиков приезжал…

Да, но, кажется, у них не получилось с выступлением в Доме ученых, (концерт был запрещен) и они отправились просто в лес и устроили концерт там. Впрочем, я не могу это утверждать наверняка. Высоцкий приезжал пять раз. Практически все барды выступали. Юрия Черсановича Кима я узнал в Троицке. Там же я познакомился с Булатом Шалвовичем Окуджавой…

Извините, вы сейчас говорите о Троицке очень хорошие вещи, но говорите в прошедшем времени. Сейчас вы так не считаете?

С течением времени поменялась жизнь. Во-первых, произошла смена среды обитания для всех жителей нашей страны, когда пришли суровые девяностые, когда сменились ориентиры, когда произошла перестройка. Случились множественные перекосы в сознании многих людей. Тогда выяснилось, что высшее образование не нужно, что не надо учиться в институте, а надо «челночить», ездить в Турцию, возить оттуда пластмассовую посуду, и ты будешь счастлив. Люди, не имеющие высшего образования, ничего не смыслящие в экономике, становились миллионерами, начинали заправлять регионами, а люди, которые определяли ум, честь и совесть страны и эпохи были задвинуты на какие-то задворки жизни. В тот момент разрушилось мировоззрение, все поменялось в нашей жизни и стране. И Троицк — не исключение. Он претерпел серьезные изменения. Та культура, о которой я сейчас говорил, тоже пережила серьезную деформацию. Но в стране у нас все налаживается, многое возвращается на прежние позиции и в плане культуры, и в плане жизни. Сегодня мы живем важными перспективами, хотя проблем еще хватает.

Так как же вы попали в театр? С чего началась тяга к театру?

В Доме ученых была театральная студия, которой руководила Лариса Дмитриевна Величко, профессиональный режиссер, которая приехала из Украины с мужем-физиком. Так как в Московские театры тогда было устроиться очень трудно, она решила, как полагается любому советскому интеллигенту, сделать свою жизнь самостоятельной. Она создала в Доме ученых театральную студию, куда пришли энтузиасты, дети, подростки. Со временем на базе этого первого набора возникла довольно мощная театральная студия, которая даже стала народным театром. Лариса Дмитриевна очень много времени потратила на прививание театральной культуры и этики детям, которым, может, это никогда бы и не пригодилось. Но туда ходили, потому что было интересно, делались спектакли, изучалась история мирового театра, история мировой драматургии. 

В разные годы в этом театре было по 13 спектаклей «живого» репертуара, что является приличным показателем для профессионального театра. Там оказался я и очень близкие мне люди. К примеру, Галина Борисовна Тюнина, которая сегодня является Заслуженной артисткой России, ее брат Никита Тюнин, Александр Фастовский, который довольно известен по своим работам во МХАТе им. Горького и в театре «Сопричастность», — он снялся в огромном количестве фильмов. Владимир Зуев, являющийся сегодня депутатом города Троицка и, «по совместительству», заместителем директора театра «Мастерская Петра Фоменко» по юридическим вопросам.

Еще когда-то давно в детстве я рассчитывал, что в Троицке будет свой театр. Мы с друзьями даже придумали ему название, а я, сидя на уроках, когда становилось немного скучно слушать учителя, рисовал проекты нового здания. Мои мечты можно сказать, осуществились. Но только не в Троицке, а здесь в Москве. Хотя уже никакой разницы нет. Вместе с выдающимся архитектором Сергеем Гнедовским мне пришлось принимать участие в проектировании нового здания театра «Мастерская Петра Фоменко», в котором я уже более 10 лет являюсь директором, а в общей сложности посвятил этому театру 19 лет своей жизни.

Расскажите, как же появился театр «Мастерская Петра Фоменко»?

Как театр «Мастерская Петра Фоменко» образовывался из курса Петра Наумовича Фоменко в Российской Академии Театрального Искусства. Собственно, отсюда и его название. Раньше в ГИТИСе у выдающихся мастеров были свои мастерские. Была мастерская Захарова, Гончарова. Была мастерская и у Петра Фоменко. Когда заканчивался курс Петра Наумовича Фоменко в ГИТИСе, выступило довольно большое количество театральной общественности, с беспокойством по поводу того, что курс получился особенным, можно сказать, уникальным.

На этом курсе выучились совершенно потрясающие артисты и режиссеры, и что дипломные спектакли, которые были представлены в качестве результата их пятилетнего обучения, гениальны, и поэтому было бы обидно, если бы этот потрясающий молодой коллектив развалился по окончании своей учебы в институте. Они выступили с инициативой о создании театра на базе этого курса. Правительство Москвы прислушалось к этому обращению. И в 1993 году был создан московский театр, который с тех пор носит название «Мастерская Петра Фоменко». Тогда у театра не было здания, был совершенно ничтожный бюджет, не было декораций, костюмов — ничего. Но был энтузиазм!

Помимо того, у театра, благодаря доброте и заботе тогдашнего директора Центрального дома актера Маргариты Александровны Эскиной появилось маленькое помещение в 9 квадратных метров. А играли мы на совершенно разных площадках. Играли в музее Ермоловой, в ГУМе, в театрах, во дворцах культуры.

Как проходил путь к известности, было ли это «прорывом»?

Театр крепко становился на ноги. Появлялись новые спектакли. Каждый новый спектакль был большим событием в театральной жизни города и России. Мы получали грандиозное количество наград: Хрустальная Турандот, премия Станиславского, Золотая Маска, три спектакля были удостоены Государственной премии РФ. Деятельность самого Петра Наумовича была отмечена достаточно серьезно. У него три Государственных премии РФ, премия Президента РФ, Премия города Москвы, он Кавалер Ордена «За заслуги перед Отечеством» четвертой, третьей и второй степеней, он Командор Ордена «Искусств и словесности» республики Франции. 

К театру очень быстро начала приходить народная любовь. На многие спектакли было невозможно попасть. В результате, наши долгие обивания порогов Правительства Москвы возымели успех. Нам дали площади бывшего кинотеатра «Киев» на Кутузовском проспекте. В 1999 году мы открыли свое первое собственное помещение. Несмотря на то, что в этом помещении было два полностью «антитеатральных» зала, мы сумели, что называется, «надышать, намолить» театральную, творческую атмосферу. И в какой-то момент поняли, что выросли из коротких штанишек, и нуждаемся в более профессиональном помещении. 

Кроме того, интерес к театру был очень велик и со стороны других театральных коллективов и фестивалей в мире. Мы очень много ездили, и наши гастроли продолжаются и сейчас. Мы объездили почти всю Европу, (можно посчитать по пальцам города во Франции, в которых мы не играли своих спектаклей), играли в США, Японии, Бразилии, Колумбии, Китае.

С чем связан такой успех театра?

Успех тетра зависит почти от всего. Хорошие артисты, хорошие художники, звезды сошлись, Господь помог. Я думаю, все это вместе повлияло на то, что театр так развивался. Со временем, нам удалось доказать Правительству Москвы, что нам необходимо новое помещение. И в 2002 году было принято решение о строительстве нового здания, недалеко от старого, в строительстве которого мы принимали активное участие. Сегодня это профессиональное, необыкновенно красивое, по-настоящему театральное здание, включившее в себя передовые технологии и опыт многих поколений. 

Вы себя больше позиционируете, как творческую личность, или как умного бизнесмена-управленца?

Я считаю, что директор театра не может быть бизнесменом. Директор театра должен сочетать в себе творческие и экономические способности. Он должен быть эдаким домовым. Он должен быть специалистом по созданию спектаклей, и специалистом по закупке канцелярских принадлежностей. Это все близкие вещи. Но делать голый бизнес на театре — невозможно. Это не завод какой-нибудь, который гайки точит. Это особое место, в котором люди намаливают, наколдовывают, нашепывают особую энергию, в которой, может быть, родится хороший спектакль. Мы никогда не знаем, приступая к новой работе, получится ли что-то или нет, поймет ли нас зритель.

Но самое главное, это то, что мы не стоим на месте, мы работаем, мы занимаемся творческим поиском, мы - мастерская. Здесь живут мастера и подмастерья. Чем мы здесь занимаемся? Мы с утра до вечера мастерим, и если удается смастерить хороший, яркий и интересный спектакль, который дает экономический эффект, то это просто замечательно. Жить становится лучше. Мы можем позволить себе заплатить большие деньги в качестве зарплаты, дать какие-то премии, оказать материальную помощь, можем себе позволить изготовить более дорогие декорации или изготовить более красивые костюмы. А если не удается заработать, значит, завязываем потуже узелок на поясе, и продолжаем трудиться дальше. Потому что финансово-экономический результат не является главным. Самое главное — это то, какие у нас получаются спектакли, какой у нас репертуар, как востребованы артисты, какие темы нужны и важны сегодня людям. Театр существует для зрителя. Нам важно, чтобы спектакли становились поводом для семейного посещения, чтобы зрители разных поколений, разных социальных сфер находили в них что-то важное, например ответы на давно мучащие вопросы. Чтобы спектакли становились основой для дальнейших дискуссий между дедушками, бабушками и внуками, родителями и детьми.

Искусство ради людей! Наверное, в этом смысле наш театр очень самобытен. Каждый раз мы пытаемся вносить что-то новое в развитие театрального искусства в нашей стране. Но при этом спектакли, безусловно, ориентированы на зрителя, они нуждаются в зрителях. Потому что без зрителя они никогда не станут спектаклями.

Ведь театр устроен особым образом. Как бы прекрасно не был поставлен спектакль, какими бы гениальным не были артисты, любой спектакль без зрителей, это всего лишь «прогон». Театр появляется в тот момент, когда на сцене находятся артисты, и они играют спектакль, а зал полон и зрители очень внимательно слушают, и откликаются своим сердцем. Они вырабатывают некое дыхание, которое поступает на сцену в качестве зрительской реакции, а артисты чувствуют эту энергию, обрабатывают ее, и возвращают обратно со сцены в зал. Этот обмен между зрителем и артистом и есть главная составляющая, главная краска драматического театра. Почему, собственно, видеозаписи даже самых выдающихся спектаклей никогда не соответствуют оригиналам? Именно потому, что эта энергия, о которой я говорю, не фиксируется. Пленка может дать нам лишь блеклое представление о работе театрального коллектива, но никогда не может зафиксировать и воспроизвести то, что получается именно в это мгновение в театральном зале.

Совсем недавно вы получили премию Станиславского. Что это для вас?

Только четыре директора получили премию Станиславского за всю историю. Это высочайшая награда, необыкновенно престижная, важная в жизни, каждого творческого человека. Но моя награда является наградой всего коллектива театра. Понимаете, нельзя быть хорошим директором плохого театра. А быть хорошим директором хорошего театра очень легко. Поэтому эта награда всего коллектива. Просто так получилось, что ее вручили мне, а достижения, за которые мы ее получили, были всего театра.

Какие творческие планы у театра в ближайшее время? Планируется ли постановка новых спектаклей?

Конечно же! Сейчас у меня в листочке на столе — 10 новых спектаклей, к которым мы уже, так или иначе, притронулись. Два спектакля в довольно глубокой разработке. Мы надеемся, что в марте уже состоятся премьеры.

Некоторые спектакли мы уже начали репетировать, другие пока что только в задумках, в надеждах. Мы никогда не работаем кондовым способом. Мы не можем просто издать приказ по театру: «Приступить к постановке такой-то. Сроки такие-то». В среднем, в «Мастерской Петра Фоменко» спектакли создаются долго, больше года, как правило. Петр Наумович Фоменко репетировал «Войну и мир» 6 лет.

Конечно же, есть спектакли, которые рождались за три месяца, но это не значит, что они хуже. Это любовь. Это истории о том, как двое людей любят друг друга и в рамках этой любви происходит зачатие третьего человека. Его вынашивают 9 месяцев, ждут, в муках рожают, а потом безумно любят. А потом, из маленького комочка вырастает прекрасный молодой человек или девушка, которые способны на самостоятельную взрослую жизнь.

Примерно также рождается и искусство. Искусство замешивается на взаимопонимании, на сговоре, на большой любви. Спектакль как ребеночка — нужно намолить, прежде чем зачать. Он должен вынашиваться. Его трудно рожать. Как правило, три недели перед премьерой театр находится на казарменном положении. Все находятся в жутком нервном перевозбуждении, на грани нервного срыва. Только потом спектакль рождается и не всегда, кстати, сразу бывает хорош.

В принципе, на премьеры к нам я никому не советую ходить, приглашаю на 14-15-й показ, потому что с каждым разом спектакль обретает новые грани, новое звучание. Этого нельзя добиться сразу. Это — творчество!