Звезда по имени солнце

Моноспектакль – дело всегда рискованное, но как заметил однажды Константин Райкин, признанный мастер жанра, это “интересный и мужественный вид искусства”. Считается, что такое под силу только художнику с огромным жизненным и актерским опытом, которому есть что сказать, а главное – которого готова услышать публика. И, действительно, если вспомнить имена актеров, имеющих спектакли в формате “моно”, то в списке окажутся мастера высшего пилотажа: Алла Демидова, Константин Райкин, Александр Филиппенко, Олег Меньшиков, Константин Хабенский. Трудно припомнить, чтобы молодой, начинающий артист имел в своем арсенале моноспектакль. Но в театре “Мастерская П. Фоменко” рискнули и дали возможность Федору Малышеву предъявить не только весь свой актерский, но и режиссерский потенциал. В рамках “Вечеров проб и ошибок” состоялась премьера его спектакля “Смешной человек” по фантастическому рассказу Достоевского “Сон смешного человека”. Постановка идет в сером зале старой сцены, вновь открывшейся после длительного ремонта.

Федор Малышев выступил и автором идеи, и постановщиком, и единственным исполнителем. Хотя, вероятно, это не совсем верно: кроме актера на сцене присутствуют не кто иные, как сами “Бесы”. Именно так называется музыкальная группа, задействованная в этой истории. 

Зрители начинают рассаживаться в зале. Нет привычных трех звонков, нет границы начала действия: босой человек в рваной майке нервно наматывает круги по сцене и всматривается в лица прибывающих, словно пытается что-то угадать по их глазам, движениям. Он почти пробегает по одной и той же траектории, очерчивая снова и снова невидимый круг. Планету? Солнце? Звезду? Звезду по имени солнце, которая затем обернется огненным обручем-затмением и будет зажигаться, гаснуть, взлетать и раскачивать смешного человека. Это – то самое солнце-двойник, которое главный герой рассказа Достоевского увидит в своем сне (сценография и свет Владислава Фролова).

Свет все еще не гаснет. Человек натягивает на себя дурацкую шапку-шлем, берет в руки мегафон и неторопливо, уверенно и тоскливо сообщает несколько раз: “Я смешной человек!” Он – зазывала, человек-рупор, человек-звуковая реклама со столичных улиц, находящийся сегодня в поиске целевой аудитории. Городской юродивый. Он должен, обязан донести до каждого то, о чем теперь знает сам – истину. Истина проста: “Главное – люби других как себя… истина, которую биллион раз повторяли и читали, да ведь не ужилась же!” Он познал ее во сне, накануне своего запланированного ночного само-убийства. Федор Малышев тонко, точно, без надрыва и болезненного упивания Достоевским улавливает не только неподъемный груз идей писателя (а в этом рассказе сконцентрированы основные направления его философии), но удивительно легко и честно, “про себя” рассказывает историю человеческого воскрешения. Здесь, безусловно, актеру помогает язык Достоевского, звучащий в наши дни очень современно, обнаруживая свою глубокую естественность: слова, словечки, стилистические ходы укладываются в обычный, будничный материал человеческой речи.

Жанр спектакля обозначен как “концертданеконцерт”: один актер и четыре музыканта (Антон Сергеев, Александр Гусев, Михаил Волох, Рафкат Бадретдинов). И есть в этом квинтете, существующем на пустой, темной, неуютной, словно промозглой сцене, что-то от формата выступления солиста андеграунд-группы где-нибудь в полуподвальном помещении питерского клуба: люди из подполья, одним словом. Музыка здесь прорывается будоражащими память ритмами “новой волны”, отзывается “просочившейся через крышу гроба каплей воды”, стонет голосом отчаявшейся девочки, просящей помощи у случайного прохожего. Она может умолкнуть от одного взгляда главного героя, а может вдруг перерасти в неуправляемую стихию. 

Партитура света в спектакле проста, но объемна, выдержана в эмоционально-ритмическом ключе происходящего. Например, после самоубийства героя во сне и его слов “с выстрелом моим все во мне сотряслось и все вдруг потухло, и стало кругом меня ужасно черно” сцена (и так полуосвещенная) погружается вместе со зрительным залом в абсолютную темноту. На несколько страшных мгновений для каждого. В этой темноте фонарик вдруг поочередно начинает высвечивать два разных лица – самоубийцы и его спутника, провожатого в другой мир, на иную планету. А планета рождается при помощи прожектора, формирующего на заднике сцены луч света в виде большого круга, внутри которого оказывается обнаженный, рожденный заново “смешной человек”.

Этот спектакль из разряда тех, что невозможно до конца описать на уровне слова, а необходимо ощутить на физиологическом уровне: его пронзительную тишину и оглушающую музыку, зловещую темноту и робкий свет от карманного фонарика, который, возможно, и есть тот самый луч звезды по имени солнце.