Больно смотреть

Премьера в театре «Мастерская Петра Фоменко» случилась громкая. Художественный руководитель театра Евгений Каменькович поставил выдающийся антивоенный роман Эриха Марии Ремарка «Черный обелиск», правда, сменив название на «Двадцать третий». Более сдержанное, но такое же говорящее.

Любовь Евгения Каменьковича к сложной и несценичной прозе хорошо известна — он ставил «Венерин волос» Шишкина, «Улисса» Джойса, «Дар» Набокова, «Современную идиллию» Салтыкова-Щедрина, «Соборян» Лескова. К Ремарку обратился впервые, безошибочно почувствовав его необходимость именно сегодня, когда общество заражено бациллой ресентимента, воинственности и мести. Формально спектакль не привязан к сегодняшнему дню, театр «всего лишь» рассказывает «историю запоздалой молодости». Фактически же «Двадцать третий» — это неидеальное, но такое отчаянное и нужное театральное высказывание сезона.

Действие происходит в 1923 году, между двумя мировыми войнами. Главный герой Людвиг — альтер эго самого Ремарка — продает кладбищенские памятники и любит девушку, пропадающую в психиатрической клинике. В Германии бушует инфляция, обесцениваются деньги, вещи и люди, поднимает голову Гитлер, и начинается эра национал-социализма. Забытье наступает только в борделях и в кабаках, где мужчины и женщины веселятся, как в последний раз, продают и покупают любовь, периодически вспоминая о «великой нации» и патриотизме. Битва за их умы и сердца уже выиграна, но до осознания еще далеко.

Авторами сценического текста выступили актеры Юрий Буторин и Владимир Топцов, они же играют главные роли — Людвига (Буторин) и его фронтового друга Кроля (Топцов). Временами действие буксует, зритель «вязнет» в огромных кусках ремарковской прозы и теряет сюжетную нить. Повествовательная основательность постановки, идущая от инсценировки, сосредоточенной на множестве подробностей, ощутимо утомляет. Не всегда спасают дело и прекрасные фоменковские актеры — помимо исполнителей ролей двух товарищей, это Дарья Коныжева, Полина Айрапетова, Екатерина Смирнова, Тагир Рахимов, Олег Нирян, Ксения Кутепова. Все они, без исключения, играют выразительно, страстно, но спектакль все равно кажется лишенным внутренней пружины.

Безусловная удача — визуальный язык, он здесь многозначный, «вбирающий» в себя множество смыслов и подтекстов. Над сценографией «Двадцать третьего» работал художник Александр Боровский, придумавший условное, но эффектное пространство. Три гигантские панели в цветах немецкого флага (черный — похоронное бюро, в котором работает Людвиг, красный — кабаре «Красная мельница», желтый — психиатрическая лечебница, желтый дом) поднимаются к колосникам, уплывают под сцену и «листают» дни и обезумевшие курсы валют. В этом пространстве трагедия смешивается с комедией, жизнь со смертью, смех со слезами. Отчаянно красиво и необратимо. Цветовому решению декораций вторят костюмы Марии Боровской, придумавшей монохромные образы героев в тех же тонах. В отдельные моменты глаза слепит от броских сочетаний, но тем сильнее производимый эффект. На жизнь героев, такую похожую на нашу сегодняшнюю, буквально больно смотреть.

Актуальность «Двадцать третьего» ненавязчивая, но очевидная. Мир живет от войны до войны, а в перерывах усиленно забывает, с чего начинаются и чем заканчиваются эти самые войны. Этот единственно важный сегодня смысл с лихвой окупает несовершенства инсценировки и спектакля в целом.

Источник: «Экран и сцена»