Кой черт их понес на эту галеру

Дурные предчувствия по поводу нового спектакля «Мастерской П. Фоменко» рождаются при первом же взгляде на афишу. Когда театр сразу, одним только выбором заголовка, берет, краснея, извиняющийся тон, а сам Петр Фоменко, отважно принимая всю полноту ответственности за результат, пишет себя не режиссером-постановщиком и даже не художественным руководителем постановки, а «соучастником», сразу ясно: здесь что-то не так. И уже окончательно тошно делается от подзаголовка: «Парафраз в стихах и прозах или в мимиках и позах, навеяно комедией Мольера…»

Предыстория спектакля проста и печальна. Мольеровского «Мещанина во дворянстве» перефразировал актер Вениамин Смехов, назвав свое сочинение «Журден-Журден». Приятельствующий со Смеховым еще со времен театра на Таганке Петр Фоменко сгоряча предложил другу поставить этот опус со своими актерами. Это была ошибка, за которую самому Петру Фоменко и пришлось расплачиваться. В том виде, до какого довел «Журдена» режиссер Смехов, спектакль публике показывать было невозможно. И тогда Фоменко, вздохнув, назвал себя «соучастником» и засучил рукава. Благородно, конечно. Но вопрос в том, стоило ли эти самые рукава засучивать.

Для чего Смехову потребовалось переписывать Мольера, история умалчивает. Можно только предполагать, что автору желалось архаичную комедию XVII века сделать поживее и посовременнее. Так, чтобы всем стало, наконец, весело. Но результат оказался строго противоположен. Со сцены дохнуло такой забубенной архаикой, какую уже нигде и не встретить. Видимо, такая пьеса могла бы стать гордостью сочинителя Соева из фильма «Покровские ворота»: каламбур на каламбуре, шутка на прибаутке. Когда Лицо от театра (Рустэм Юскаев) в прологе представляет актеров, переиначивая их имена на французский лад (Андре Щенье вместо Андрея Щенникова, например), так и кажется, что он вот-вот провозгласит: «На улице идет дождь, а у нас идет Мольер». Дальше — пуще. Рифмы наподобие соевских («братцы» — «пере-квалифи-цировАться») здесь в порядке вещей, а вместо искрящейся театральности, какой всегда была славна Мастерская Петра Фоменко, на сцене царит унылая веселуха.

Режиссерское вмешательство Фоменко, разумеется, дает себя знать, и совсем уж вторсырьем спектакль не назовешь. То тут, то сям «Журден-Журден» блеснет удачно найденной мизансценой или точно пойманной актерской краской, но особого энтузиазма у публики это не вызывает. Для того чтоб сыграть заразительный и веселый капустник, Владимиру Топцову (Журден), Анн-Доминик Кретта (Мадам Журден), Михаилу Крылову (Ковьель) и другим членам фоменковской труппы была нужна по меньшей мере свежая капуста. А здесь им предложили два-три увядших кочанных листа.