Русский космизм

Действие пьесы, как все, наверное, помнят, разворачивается вокруг планируемой свадьбы Фарятьева и Саши. Сашина мама крайне рада этому событию, Фарятьев ей очень приятен. Единственное, что не так — его фантазии сродни сумасшествию, она опасается его расшатанных нервов и подозревает в нем склонность к нервному тику. Так вот, подобный диагноз, пожалуй, можно поставить всем персонажам спектакля.

Они абсолютно подтверждают теорию Фарятьева о том, что некогда человечество явилось с другой планеты. Каждый из них на своей галлюциногенной волне, направленной куда-то в космос. Связь с космосом у них бесспорная, связь друг с другом — на нуле. Они нервны, изломанны, и чрезвычайно уязвимы. У мамы синие волосы и выпученные глаза. Дочка Саша в исполнении Полины Кутеповой, словно не привыкшая к земной гравитации, с трудом удерживает равновесие — ноги в туфлях на каблуках все время как-то неловко подкашиваются. Яркие наряды, пергидрольная стрижка, затерянность в пространстве абсолютная. Она очаровательна в своей нелепости и создает впечатление, что подобное существо вовсе не нуждается ни в фарятьевых, ни в бедхудовых. Ее сестра Люба нервно восторженна и подвижна. Периодически распевные интонации героинь направлены куда-то далеко, словно, в попытке диалога не с тем, кто в двух метрах от тебя, а ни много, ни мало — со своими космическими собратьями.

Фарятьев наиболее земной из всех этих персонажей — все его фантазии в подметки не годятся этим смешным дамочкам, безостановочно суетящимся на сцене. Они сами —воплощение любой фантазии. Дети космоса, они то сливаются с желтыми в больших синих цветах стенами и проникают сквозь них, то подают сигналы внеземным цивилизациям, то общаются со своими отражениями и спрашивают их совета. Дело в том, что в первой части спектакля пространство поделено на две комнаты, задняя из которых — зазеркалье, в ней существуют актеры-дублеры — отражения главных персонажей.

Как только Фарятьев начинает фантазировать и делиться своей теорией, он, будто, ухватывает самую суть, разрушает своими фантазиями четко очерченные стены этого мира, выпускает этих чудаков на волю, и неземные персонажи, наконец, попадают в свое какое-то иноземное пространство. Выгородка разрушена, задняя стена комнаты становится проекцией, то визуально расширяющей пространство квартиры, то вообще превращающей его в космос.

Режиссер Вера Камышникова, долгое время работавшая с Петром Наумовичем, и художник Мария Трегубова, выпускница Дмитрия Крымова, создают причудливый фоменко-крымовский коктейль. Тонкая ирония, психологизм, напевность смешиваются тут гротеском и фантасмагорией. Фоменки «распевают» свои монологи в условиях по-крымовски безграничной образности. Тут бродят люди в скафандрах, появляется долговязая тетя Соня из Полоцка в огромных калошах и необъятная невеста в плюшевом костюме — две претендентки на место в квартире Фарятьева. Все вымыслы обретают плоть и попадают под увеличительное стекло.

Тут нет абсолютно никакой патетики и возвышенности — ни в теории Фарятьева, ни в чувствах, которые испытывают герои. Кажется, тут вообще нет любви: ни Фарятьева к Саше, ни Саши к Бедхудову. Каждый находится в заточении в своем скафандре, мечется, спотыкается, пытается докричаться до другого, но не может. Главное желание — твердо встать на ноги и быть услышанным. Фарятьев доказал космическое происхождение людей, но не смог отрегулировать сигнал, подаваемый в космос.