«Закажите мне мартини и абсент»

Более десяти лет назад появился этот новый, ни на какой больше не похожий театр. Сначала скитался по разным площадкам, потом появилось свое помещение на Пироговке, в бывшем кинотеатре «Спорт». Малюсенький зальчик в бывшем фойе кинотеатра уже с первых премьер не мог вместить всех желающих приобщиться к специфическому жанру, по-моему, придуманному Еленой Антоновной давным-давно, когда вокальное произведение становится основой драматургического действа. Но театр, в котором песенный материал представляют уже другие исполнители, неопытные, но безумно талантливые, дерзкие, — это был чистый эксперимент. В интервью нашей газете пятилетней давности на вопрос, что в ее театре важнее — стихи или музыка, Камбурова ответила: «Нам важно все. И стихи, и музыка, и пластика, и актерское мастерство. Лишь бы не было безвкусицы и грубости. Молодые исполнители тянутся к нам, потому что у нас необычный театр — это своеобразная школа. Мы даем возможность работать со звуком, светом…»
В прошедшем сезоне после многолетней реконструкции наконец-то открылась Большая сцена, которую, впрочем, таковой можно назвать лишь условно. Малюсенький зальчик увеличить было просто невозможно. Да сдается, для того жанра, в котором работает коллектив, он и не нужен. Зато интерьер в стиле «сталинского ампира» с колоннами очень хитроумно обыгрывается, зачастую становясь декорацией спектакля. Открытие этого зала совпало с премьерой, которую представили уже на новой сцене. Хотя и сцены-то как таковой нет. Пространство разделено на зрительскую и сценическую зоны посредством света, а декораций — минимум. Ведь акцент на музыке, слове, пластике.
Хочу снова вернуться чуть-чуть назад и вспомнить позапрошлогоднюю премьеру театра — «Р. 5. Грезы…» в постановке молодого македонского режиссера, ученика Петра Фоменко — Ивана Поповски. Какой-то удивительной свежестью, необычностью, стильностью поразил тот спектакль с песнями Шуберта на стихи поэтов-романтиков. Эпоха романтизма благоухала в белых полотнах, меж которых перемещались четыре девичьи фигуры в стилизованных платьях. Картина открывалась обворожительная! А само действо, когда актрисы начали петь на немецком шубертовские шедевры, нетривиально, с особой, какой-то воздушной пластикой обыгрывая каждый сюжет? Незабываемо. Недаром спектакль вот уже третий сезон пользуется бешеной популярностью у поклонников этого, смело можно сказать, элитарного театра.
Я с нетерпением ждала новой работы Ивана Поповски, который так удачно «совпал» с поисками Театра музыки и поэзии. И вот снова точное попадание в стиль. На этот раз — эпохи декаданса. Свой новый спектакль его создатели назвали концерт-галлюцинация. И музыка соответствующая — Дебюсси, Равель, Форе (музыкальная композиция Олега Синкина). А в основе действа — песни французских шансонье (честно говоря, даже не знаю, когда они написаны). Их напевают четыре «дамы полусвета» в каком-то парижском кабаре…
Иван Поповски, этот мастер создания уникальной атмосферы, здесь придумал вообще какой-то ирреальный мир, сколь далекий от московской действительности образца 2005 года, столь же притягательный для томящихся в ее пошлости и безвкусии граждан. Конец XIX века — эпоха импрессионизма в искусстве и музыке, модерна в архитектуре, разложения нравов, самоубийств, инфернальных женщин и предпочитающих абсент мужчин. Какие шедевры поэзии и живописи созданы в то время! Но как, зачастую трагически, ломались судьбы творцов.
Страшный напиток крепостью в 70 градусов при регулярном употреблении вызывал слуховые и визуальные галлюцинации, но в какой-то момент давал необыкновенное творческое вдохновение. Его пили и восхваляли Рембо, Верлен, Мопассан, Ван Гог, Бодлер, Дега, Тулуз-Лотрек и так далее. Это про него сказал Оскар Уайльд: «После первого стакана ты видишь вещи такими, какими тебе хочется, чтобы они были. После второго ты видишь их такими, какими они не были. Наконец, ты видишь их такими, какие они на самом деле, и это самое страшное».
Так и с нашими героинями (Елена Веремеенко, Ирина Евдокимова, Анна Комова, Елена Пронина) происходят драматические метаморфозы. После пьяного сна дамы пробуждаются в какой-то прострации и томлении, постепенно возвращаясь к реальности, вспоминают каждая свою, по всему видно, неудавшуюся на любовном фронте жизнь. Напевая шансонетки, они начинают двигаться, сперва вяло, по-кошачьи потягиваясь, а затем грациозно отбивая ритм и вытанцовывая на столах классический канкан. Следом возникает вообще какая-то фантасмагория: посредством лазерного света с языками пламени, которые пожирают женские фигуры в огненного цвета туниках, страшный трагический танец превращается в некий шабаш.
Но вот ритмы «Болеро» стихли. На уровне глаз зрителей зал пронзает лазерный луч, превращая пространство в некое зеленоватое болото (кстати, абсент — изумрудно-зеленого цвета напиток, одним из компонентов которого является полынь), в котором «стонут» наши красавицы певуньи, с трудом выбираясь на свет Божий в виде знаменитых круглых парижских столиков. Час с небольшим длится эта сказочная игра музыки, поэзии и света, увлекающая в странный мир, где можно бездумно предаваться грезам, а отрезвев, еще раз осознать, как хрупко и недолговечно искусственное счастье, добываемое посредством алкоголя.
Вот такой, извиняюсь, неожиданно приземленный вывод приходит в голову после потрясающе талантливо сделанного «Абсента».