Минуты настоящего

Известный режиссер Миндаугас Карбаускис поставил в «Табакерке» «Рассказ о семи повешенных» Леонида Андреева. Взяв самое мрачное произведение самого пугающего русского писателя, молодой режиссер создал умный и светлый спектакль о самом главном — об умении умирать.

О чем бы режиссер Миндаугас Карбаускис ни ставил спектакль, непременно получается, что режиссер «думает о смерти», иногда шутит с ней, иногда «дергает ее за усы». Его тревожит смерть не как физический процесс: последний хрип, спазмы, корчи. И не гамлетовское любопытство: какие сны в том смертном сне приснятся? Его волнует смерть как философское умозрение. Как нечто, рядом с чем люди существуют, редко отдавая себе отчет в ее присутствии. Смерть может обернуться кошечкой, позвавшей Пульхерию Ивановну в «Старосветских помещиках». Может стать гробом матери, который везут через всю страну ее муж и дети. У Леонида Андреева в «Рассказе о семи повешенных» подробно описаны виды и стадии взаимоотношений со смертью для семи различных типов людей, приговоренных к смертной казни. Карбаускис просто не мог пройти мимо этого произведения. 

На сцене наклонный черный помост, исписанный белыми буквами, напоминающий раскрытый лист книги. Действующие лица возникают на нем как сгущение авторского текста. Звучат слова рассказа о министре, которому рассказали, что на него завтра готовится покушение, о пяти террористах-революционерах, выданных провокатором, о работнике, убившем хозяина и пойманном за попыткой поджога, о разбойнике и конокраде Цыганке. Унаследовав от своего учителя Петра Фоменко виртуозную легкость контакта с прозой, Карбаускис высекает из довольно рыхлого рассказа Андреева монолит спектакля.

Рассказав о персонаже, актеры легко переходят от третьего лица к своим героям, вдруг натягивая их на себя, как натягивает шапку веселый разбойник Цыганок. Играющий конокрада Цыганка Дмитрий Куличков — сейчас, пожалуй, одна из наиболее серьезных театральных надежд. Именно его исполнение становится камертоном постановки. Не опуская ни единого нюанса, он ведет линию роли легко, не сползая ни в пафос, ни в мелодраму. Одна из самых сильных и сделанных сцен этого сильного и сделанного спектакля: сцена, где Цыганка уговаривают стать палачом, обещая за это жизнь. Куличков точно играет этот соблазн души: соблазн красной рубахи, соблазн силы. И только где-то совсем в непредставимой глубине темной разбойничьей души какой-то мешающий стыд от самого слова «палач».

Режиссер точно и внятно выстраивает каждую подробность отношения людей к предстоящей казни. И тупое упрямство молчаливого убийцы Янсона (Александр Воробьев), убеждающего всех подряд: «Мейня не найдо вейшать!» И детский восторг террористки по прозвищу Муся (Яна Сексте), мечтающей о казни как о мученическом венце. И железную волю главного революционера Вернера (Алексей Комашко), который разыгрывает мысленную шахматную партию, отстраняя от себя ужас близящегося конца. И мычащий страх Василия Каширина (Алексея Усольцева). И борьбу с собственным телом Сергея Головина (Александр Скотников): он увлеченно делает гимнастику, чтобы с отчаянием осознать, что сейчас его мускулистому телу лучше ослабнуть, сойти на нет, а то слишком неестественно думать о смерти, когда играет каждая жилочка.

Присутствие близкой смерти меняет восприятие самых простых действий. Последнее свидание с родителями, последнее объятие приговоренных и ощущение братского сострадания к незнакомому головорезу. Близость смерти точно снимает все наносное, случайное в людях, в их жизни. И эти минуты настоящего, наверное, и есть то главное, что ищет Карбаускис, ради чего снова и снова вводит в свои постановки главным действующим лицом Смерть.