Яна Сексте. ТЕРРОРИСТКА МУСЯ

Несомненно, что главная в этом спектакле — она. Одна из пяти смертников, на суде отказавшаяся представиться, а потому именуемая «террористка по прозвищу Муся». Хотя вообще-то в «Рассказе о семи повешенных» второстепенных героев нет — все на равных: и террористы, и несостоявшаяся жертва. Каждый в свое время оказывается на виду. Да и многие другие актеры в этом коротком спектакле играют не хуже Сексте: емко, продуманно, чуть отстраненно, стараясь дать психологически четкий набросок, будто бы выведенный остро отточенным карандашом.

В спектакле Карбаускиса все террористы подчеркнуто молоды: катятся как с горки с покатого помоста, выбегают на сцену будто с мороза, потирая озябшие руки, смеясь и отряхиваясь от снега. Даже среди этой обаятельной ватаги облик Муси бьет под дых. Она юнее всех — ей 19. Тонкая шея, две хлипких косицы, чистое лицо, чуть щенячьи повадки — пожалуй, даже чересчур трогательна. Достаточно мысленно сопоставить ее облик и перспективу казни — и Секте можно уже больше ничего не играть. Мусю и так забыть не удастся.

Однако режиссер и актриса идут дальше первого произведенного эффекта, улавливая суть этого характера — странного, истового, уникального.

Все время до казни террористка по прозвищу Муся откровенно и непонятно счастлива. Ее мечта о героической участи сбылась, да еще без отягчающих совесть событий — она никого не убила, но всходит на мученический костер. В камере Муся Яны Сексте разговаривает сама с собой, жарко и сбивчиво рассказывая воображаемому собеседнику, как же ей повезло, умоляя не причислять ее к избранным. «Никакая я не героиня, и не надо обо мне жалеть и заботиться» — бормочет она, и за этим слышится ликование: героиня! героиня! Неужели правда?

Парадоксальная радость Муси может показаться бредом ребенка, заигравшегося в высокую судьбу и еще не осознавшего, чем все обернулось. Полно, понимает ли она, что завтра умрет — по-настоящему, не понарошку? Неужто ей и правда не страшно?

Понимает. Не страшно. А про заигравшегося ребенка — совсем не ее сюжет. Заигравшийся ребенок — это Василий Каширин (Алексей Усольцев), один из террористов, который, как вспоминает с удивлением Муся, с такой залихватской бравадой надевал пояс со снарядами накануне операции, а сейчас парализован ужасом и не может сделать ни шага: на казнь его потащат почти силком. Завернувшись в тюремное одеяло — от Каширина его теперь не отдерешь, — он становится похож на закутанного ребенка лет трех, которого ведут на прогулку. Он бежит в детство от ужаса ответственности. Вы не посмеет меня убить, потому что я маленький, а с ребенка какой спрос! — вот смысл его преображения. 

С Мусей не происходит ничего подобного. Тут — не ошибка по недомыслию, тут — подлинное призвание. С таким призванием идут в монастырь, как Тереза Малая, добившая, чтобы в 16 ее приняли в Кармель. О такой судьбе мечтала Марина Цветаева, примеряя в юности на себя мученический венец. Но в отличие от св. Терезы, которая, прежде чем умереть в 24 от чахотки, провела в монастыре немало лет и пережила период душевных терзаний, Мусе даровано ни в чем не сомневаться. И в этом он действительно — баловень небес.

Все это написано у Андреева и все это трудно сыграть, не впав и истерическую взвинченность или в ханжескую слащавость. Яне Сексе это удается. Точно и деликатно она передает самоощущение юной смертницы, у которой переполненность чувством гармонии не отменяет внимания к тому, что происходит вокруг. Скорее, напротив, — ее проницательность обостряется. Эта недетская мудрость, проснувшаяся во вчерашнем ребенке, подчеркнута в спектакле тем, что попутно Сексте выходит еще в одной роли — матери Василия Каширина, старухи, буквально распластанной под грузом непонимания, который, видно, давным-давно существует между ней и сыном, и с которым ничего не получается сделать даже на пороге казни. Что же касается Муси, то она будто видит сквозь стены. Ей не надо подсказывать, что происходит с ее товарищами, что понял в камере Вернер, в какой момент нужно помочь Каширину и как боится Таня остаться одна. Когда в карете смертников появляется разбитной головорез Цыганок, глаза Муси-Сексте вспыхивают мгновенным восторгом. И это тоже правильно, это понятно: такие девушки любят головорезов, видят людей в самых отъявленных негодяях, и просят за них. 

Окончив в 2002-м Школу-студию МХТ, Яна Сексте успела сыграть несколько ведущих ролей на сцене Рижского театра русской драмы. Первая же ее роль в спектакле Табакерки сыграна так наполнено, и с таким отменным слухом, что хочется надеяться: в этом театре, всегда традиционно казавшимся мужским, появилась героиня.