Леди с большой платформы

Московский театр Et cetera под руководством Александра Калягина показал премьеру спектакля «Моя fair леди» на известную музыку Ф. Лоу по мотивам Б. Шоу. Смешению английского с русским поспособствовали драматург Ксения Драгунская и известный оперный режиссер Дмитрий Бертман.

В начале второго действия один из персонажей мюзикла появился на сцене с газетой «Коммерсантъ». В другой ситуации ваш корреспондент, может, и разжалобился бы. Но персонаж, которому вручили газету, оказался очень несимпатичным. Так что никаких скидок театру Et cetera сделано не будет. Имя нового подписчика нашей газеты — Дулин. Он - аналог папаши Дулиттла из пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион» и знаменитого мюзикла «Моя прекрасная леди». Его дочь цветочница Элиза Дулиттл газет не читает, но тоже обрусела и превратилась в разбитную москвичку Лизу Дулину с платформы «Серп и Молот».

Сословные различия, давшие в свое время материал для пьесы Бернарду Шоу, показались театру Et cetera не слишком современными. Драматург Ксения Драгунская решилась умножить их на различия национальные. Аристократы из оригинального либретто мюзикла остались англичанами, а вот плебеи превратились в современных русских. Профессор Хиггинс остался профессором, но занялся русским сленгом. Переименованная семья Дулиттлов переехала из лондонских трущоб в московскую «хрущобу», а сюжет мюзикла стал напоминать некогда популярную повесть «Интердевочка». Знакомство англичанина с русской оторвой происходит благодаря бравым омоновцам, укладывающим ученого русофила носом в грязь. Потом следует предложение девушке поехать в Лондон в качестве живого носителя современного русского языка, а также визит профессора к папе и бабушке, во время которого гость пополняет коллекцию русского жаргона, кушает капусту из железной бочки и подвергается нашествию орды подмосковных родственников. В общем, клюквой в «Моей fair леди» завалена вся сцена.

В Лондоне героиню ждут законный полковник Пиккеринг, эксцентричная экономка и влюбчивый ассистент Фредди. Собственно говоря, за постоянными попытками определиться с языком межнационального общения вся драматическая суть истории — попытка преображения грубой простолюдинки в великосветскую даму — теряется. Процесс преображения проходит незаметно и неинтересно. Зато вокруг результата накручено немало вульгарных нелепостей. Вроде приезда в туманный Альбион папаши-алкаша и его внезапной женитьбы на желтоволосой мулатке, которую он называет Гондолесой (видимо, имеется в виду Кондолиза Райс). Или знакомства новоиспеченной fair леди с женой российского посла, грубой и безвкусной хабалкой, норовящей затянуть посреди Лондона что-нибудь посконно-лирическое из репертуара Людмилы Зыкиной.

Впрочем, к концу спектакля либретто предлагает такой наворот событий, что нить истории безнадежно рвется. Запас нехитрых прибауток для диалогов исчерпывается. Лондонцы оказываются в Москве, москвичи гуляют по Лондону, и вся эта суетливая музыкальная глобализация проясняется только к финалу: бывшая Лиза в белом платье с декольте возвращается в панельные пенаты, а профессор звонит из Англии и предлагает ей руку и сердце. Ответа нет, занавес закрывается. В общем, как выясняется, нам хотели рассказать лирическую историю. Но почему-то не потрудились «простроить» ее сквозь спектакль.

Впрочем, Дмитрий Бертман, художественный руководитель театра «Геликон»,- режиссер оперный, а не драматический. Профильные критики регулярно пеняют ему на попсовость концепций и ходов (мне казалось, что не всегда справедливо), а на драматической сцене она оказалась возведенной в квадрат. Но если и простить ему, пришельцу из мира музыки, невнятность действенного анализа, то непонятно, чем извинить тот факт, что во время музыкальных номеров не слышно ни единого слова. И это не всегда оказывается следствием плохой вокальной подготовки. Как раз по меркам драмтеатра поют в Et cetera неплохо, а играющая Лизу Наталья Благих приятно впечатляет вокалом. Дело в другом. «Он что, в музыкальной школе не учился?! — не выдержав, воскликнула сидевшая рядом со смой зрительница.- Не знает, что нельзя петь под трубу?»

В общем, с новым мюзиклом получилось так: когда поют — непонятно, когда разговаривают — лучше бы не понимать. Однако в случае с англо-русской леди театру под руководством Александра Калягина, скорее всего, было важно не столько удовлетворить взыскательных критиков, сколько де-факто перейти в ранг театров-тяжеловесов. Вписаться в тренд сезона, передуть ветры с норд-оста. Крикливое, самодовольное и капиталоемкое произведение Дмитрия Бертмана каждой своей клеткой кричит: мы тоже можем богато, громко и популярно! А не только театральные олигархи, «Ленком» и «Сатирикон». Поэтому на маленькую сцену перед небольшим залом втиснули хай-тековскую декорацию в модных серых тонах (не то клуб, не то новая станция метро), со световыми сюрпризами, да еще с подвесным мостом и вращающимися стенами. Одели массовые сцены в разнообразные костюмы. Биг-бенд Министерства обороны, усаженный прямо на сцене, посреди всего великолепия, вжарил на полную мощь. А в финале расселись рядком на авансцене, да промеж посадили скульптуру дедушки Бернарда Шоу. Ну и что с того, что подкачали и логика, и микрофоны, и вкус, и кураж? Зато шум на весь город.