О некоторых загадках…

Здание “Et cetera” на Арбате уже сумело стать особым местом на карте театральной Москвы. Но, кажется, сердце этого театра навсегда отдано Франции, Парижу.

Бульвары, улочки, уютные ресторанчики, Эйфелева башня, пусть даже сделанная из картона. Одинокие влюбленные находят друг друга. Встречаются, расстаются, снова отправляются на поиски. И все кипит яркой игрой, часто граничащей с импровизацией. Возникающая порой мысль о том, какие потери и тревоги герои прячут за такой удивительной легкостью, лишь продляет очарование. 

Когда театр только возникал, многие боялись, что труппа окажется всего лишь фоном для художественного руководителя Александра Калягина. Но сегодня ясно, что в “Et cetera” сложилась настоящая, отличающаяся от других команда молодых актеров. Это и пришедшие в театр совсем недавно Алексей Черных и Григорий Старостин, и уже сыгравшие несколько запоминающихся ролей Валерий Панков и Андрей Кондаков, и удивительно разные женские характеры Натальи Благих, Марии Скосыревой, Марины Чураковой. Всех их, таких разных, объединяет какое-то удивительное изящество, вообще присущее театру, особая манера, соединяющая подчеркнутую театральность с недоговоренностью и прихотливыми светотенями. Актерам особенно близка драматургия рубежа прошлого века, своеобразно претворившая эти противоречия. Им близко ощущение мира, свойственное французской литературе: здесь все изменчиво, обманчиво, обворожительно.

В “Et cetera” любят атмосферу парижского кафешантана начала прошлого века. Действие спектаклей окутывает тонкий флер: все серьезно и вместе с тем пронизано иронией.

Спектакль «Парижский роман с…», поставленный Еленой Невежиной в жанре ностальгического кабаре, — работа изящная и светлая. В нем заняты почти все молодые актеры театра. У каждого своя маленькая сценка, свой персонаж. Короткие истории сменяют друг друга быстро, словно ты идешь по улице и случайно выхватываешь глазом незнакомых людей, очень разных, друг на друга непохожих: Певица (Наталья Благих) приглашает к прогулке.

«Улицу» постепенно заполняют прохожие, голоса и звуки. Появляются Девушка, (Марина Чуракова) — рыжая, пухленькая, счастливая оттого, что наконец-то очутилась в этом городе, и Хулиганы — кокетливый и романтичный (Валерий Панков), мужественный (Рушан Иксанов) и повзрослевший Гаврош (Юрий Буторин).

Каждый актер играет в спектакле несколько ролей — так возникает удивительное многозвучие и сочетание красок, ритмов, настроений. То Наталья Благих и Рушан Иксанов — пара Клошаров, бродяжек. Они похожи на черно-белых героев чаплинианы. То Иксанов и Буторин — испанские художники, а Наталья Благих, Мария Скосырева и Наталья Житкова — позирующие им прачки, сами словно сошедшие с полотен французских экспрессионистов. Панков — Поэт, потерявший музу, захмелевший, нервный и восторженный, и Валентайн — герой подмостков варьете.

Удачно придуманы вставки с Бродячими артистами. Юрий Буторин — печальный Пьеро. Григорий Старостин — лукавый Арлекин, высокий и худой, трогательно-неловкий. Странный образ Валерия Панкова — выезжающий на старом, потертом велосипеде Падший ангел, со всклоченными волосами, с железными крыльями за спиной. Мария Скосырева — Коломбина, неожиданно превратившаяся из хитрой девушки Арлекина в обиженного и капризного ребенка. Именно их небольшие шутливые пантомимы привнесли в спектакль неповторимую прелесть.

“Et cetera” — это еще и Франция Жоржа Фейдо и Альфреда Жарри. В постановке Александра Морфова мир комедии «Люсьет Готье, или Стреляй сразу» и трагифарса «Король Убю» причудлив: его обитатели существуют в бешеном ритме, одно событие сменяет другое с какой-то нечеловеческой быстротой — стиль спектаклей соотносим с традицией театра марионеток.

Морфов любит подчеркнутую театральность, поэтому актеры находятся в открытом диалоге со зрителем. В «Люсьет Готье» есть две замечательные находки: Шарль Валерия Панкова — брат Люсьет (Наталья Благих), шизофреник, пациент клиники доктора Бланша, и «нотариальный клерк и поэт по призванию» Бузан в исполнении Алексея Черных. Оба актера балансируют на грани преувеличенного комизма: один напоминает великолепного Стива Мартина в классической голливудской комедии «Отпетые мошенники», другой — типичный персонаж раннего синематографа: неуклюжий, жалкий, худенький, с красным носом и нацепленной на него пустой оправой очков. Оба кривляются и паясничают, но делают это с такой искренностью, что не поддаться их обаянию, право, невозможно.

Морфов часто показывает персонажей пьесы крупным планом. И здесь актерам “Et cetera” удается, также мастерски сочетая подлинность, и абсолютную иронию, создавать особую театральность. В «Короле Убю» при полузакрытом занавесе на сцену выходит нелепый юноша, одетый в форму гимназиста, курточку и бриджи чуть ниже колена — это сам Жарри (Алексей Молочков). Он просит у зрителя прощения за то, что сейчас будет показано. Но пока он, запинаясь и путая слова, произносит монолог, занавес раскрывается, и к рампе начинают приближаться будущие герои трагифарса, шатаясь, словно огромные неваляшки, они смотрят в зал стеклянными глазами. В середине спектакля автор, в исполнении Андрея Кондакова, делает новую безуспешную попытку извиниться за свое сочинение. Наконец, в последнем действии, подвешенный на толстом тросе, перед зрителем оправдывается Жарри — Валерий Панков.

Спектакли очень музыкальны. Они выстроены на неформальных аранжировках. Мелодии хорошо запоминаются потому, что актеры существуют в них органично: благодаря их пластической точности и абсолютному совпадению с заданным ритмом, песни “You know that silly bully boy” или “Always look on the bright side of life” становятся настоящими знаками постановок.

Казалось бы, спектакль «Игра снов» по пьесе шведского драматурга Августа Стринберга не вписывается в общую тональность размышлений о молодых актерах “Et cetera”. Но лишь на первый взгляд. Постановка Григория Дитятковского, возможно, одна из самых «французских» в сегодняшнем репертуаре театра — в ней есть нечто неуловимое, особая поэзия. 

Герои — существа, тенью блуждающие в подлунном мире: Наталья Благих (Мать) кричит из-за белесой тюли о своей боли — и это не человек из плоти и крови, а видение. 

Дочь Индры играют сразу две актрисы: Мария Скосырева и Ксения Лаврова-Глинка. Одна нежная и хрупкая, другая, напротив, решительная — она уже полюбила. В спектакле «Игра снов» превалирует женское начало, черта, вообще присущая культуре рубежа веков, столь сложно преломившаяся в произведениях Стринберга.

Алексей Осипов (Адвокат), Андрей Кондаков (Офицер), Валерий Панков (Расклейщик афиш) привнесли полутона — должно быть, такой нам представляется игра снов. Стринберговская недосказанность особенно пронзительно ощущалась в их игре: Офицер, всю жизнь прождавший свою невесту у закрытой двери; неудачная рыбалка Расклейщика афиш — сачок оказался не таким, как он себе представлял. И затонувшие корабли: надежда, любовь…

Этот спектакль полон загадок.
Как полон загадок и этот город… Париж и этот удивительный мир «всего прочего» — “Et cetera”.

«Планета Красота», N 1-2, 2005