Без царицы в голове

«Женитьба Белугина» в «Табакерке», поставленная Сергеем Пускепалисом, — радость для поклонников традиционнейшего и при этом живого, нисколько не музейного театра. Пьеса, написанная Островским в соавторстве с Николаем Соловьевым, слегка сокращена (со сцены исчезла первая невеста героя, о ней лишь упоминается) и разобрана внимательно и чутко. Режиссер — один из учеников Петра Фоменко — не стал кидаться на зрителей с требованием немедленно оценить его бессмертный талант. Он этот свой талант — несомненный, умный, тонкий — отдал на службу актерам; не то чтобы совсем «умер в них», но сознательно отошел в тень. И именно в актерских работах мы можем его оценить.

Андрей Белугин Евгения Миллера, молодой купец-фабрикант, потерявший голову из-за обедневшей светской фифы, соглашающейся выйти за него замуж только из-за денег, простодушен, нелеп и действительно по-мальчишески влюблен. Он смотрит ей в рот, любую фразу воспринимает восторженно, и когда она просит его присесть, с моментальной готовностью начинает садиться там, где стоял, — просто на пол, но все ж таки спохватывается. Когда же в финале герой выпадает из этого морока — он не начинает меньше любить свою жену, но перестает тряпочно стелиться у нее под ногами, — то для диалога с несостоявшимся любовником жены режиссер подбрасывает замечательную детальку. Разговор идет у большого письменного стола, приятель-предатель (Иван Шибанов) все норовит присесть на его краешек — и Белугин сгоняет его как муху: это его территория, чужим приземляться запрещено.

И все роли прочерчены такими точными штрихами. «Короля играет свита» — и о том, как грозен Белугин-отец (Владимир Краснов), мы узнаем по истерической дрожи старого слуги (Сергей Степин): стоит кому-нибудь возразить главе семьи — и еще до реакции самого Гаврилы Белугина о его возможном гневе предупреждают звякающие в руках слуги стаканы и журчание неконтролируемо льющейся из графина на пол водки. А Елена Кармина, предмет страсти героя, свое согласие выйти за него замуж озвучивает с набитым ртом — она поглощает шоколад, привезенный ей в подарок, и увлечена шоколадом гораздо более, чем своим женихом.

Надо сказать, что героиня (ее роль досталась Лине Миримской) самое слабое звено во всем спектакле. Пускепалис менее всего стремился «воссоздать на сцене XIX век» — но он явно умеет слышать язык Островского, а этот язык обязывает к определенной манере поведения. И если все старинные, особой купеческой церемонностью замечательные обороты не выкинуты из пьесы (как то порой делают другие режиссеры — и ради бога, имеют право) — то героиня не может быть похожа на модельку-содержанку. Хотя бы просто потому, что в пьесе она хоть и думает об измене мужу, но остается ему верна — и произносит в финале фразу про то, что «ум ее успели развратить, а вот душу нет». В устах Миримской, три часа подряд изображавшей создание равно манерное и бессмысленное, эта фраза звучит форменным издевательством — типа, что там развращать? Она с четырнадцати лет в бизнесе.

Но знаете, вот с главной героиней в спектакле беда, а спектакль все равно очень хорош. Потому что правильно центрирован, он о женитьбе Белугина, а не о том, как Елена Кармина вышла замуж. И белугинский мир — правильный, устойчивый, честный (о том, как занятно то, что купцов Островского в наше время часто стали изображать единственными хранителями стабильности в мире, причем на материале даже «Грозы», писали уже многие мои коллеги). Он способен втянуть в себя даже претенциозную светскую дамочку, что и делает к полному удовольствию публики.