Женщина года 2016: Ирина Горбачева

У молодой актрисы «Мастерской Петра Фоменко» почти два миллиона поклоннико­в – и большая их часть вовсе не театралы, а подписчики ее инстаграма, куда она выкладывает свои юмористические скетчи.

У Ирины Горбачевой очень мало времени: спектакли, поездки, ежедневные ролики для инстаграма. А еще семья – надо ведь и мужу, актеру Григорию Калинину, время уделять. Поэтому в эсэмэсках, которые мы шлем друг другу, договариваясь о встрече, она немногословна. Вот трехсекундная аудиозапись, где она говорит: «Конечно, давайте встретимся», а сразу следом – картинка с бегущим человечком, позади которого клубится пыль. Несмотря на занятость, она просиживает со мной в кафе часа два, серьезно раздумывая всякий раз, прежде чем дать ответ. А я уж боялся, что она будет дежурно шутить без остановки.

О конце гламура

Век гламура вспыхнул, озарил всех этих женщин с опухшими губами, накладными волосами и другими искусственными органами – и быстро угас, потому что просто надоел. Через короткое время большую часть людей – нормальных людей – все эти тенденции начали злить. И потому они с такой готовностью стали поддерживать тех, кто стебет и развенчивает гламурный образ. В чем причина? Вполне позможно, что в зависти: почему она живет лучше, чем я? Потому что у нее накладные груди.

О начале инстаграма

Я не задумывала ничего особенного. Сначала снимала видео для друзей и отправляла в сообщениях, а потом появился инстаграм, и я очень быстро в него погрузилась. Есть место, где ты можешь вести свою рубрику, хулиганить, стебаться, смеяться. Этим стали пользоваться даже те, кто считал это идиотизмом.

О покемонах

Кто такие покемоны? Я серьезно спрашиваю, никогд­а о них не слышала.

Об ответственности

На одном мероприятии мы с подругой выпили аперитивчика и сняли видео, в котором я была с сигаретой. Я вообще не курю, но если выпью, могу и покурить. Выложила это видео, а наутро увидела, что в комментариях упреки: она курит, так нельзя. У меня сначала была реакция: wtf? Мы же все взрослые люди. А потом поняла, что среди моих подписчиков действительно много детей. Аудитория школьников – это отдельная сфера: один в классе показал видосик, его подхватил весь класс, потом вся школа. В моем инстаграме очень много 12-13-летних. Так что, скрепя сердце, я удалила видео. И в этот момент ощутила, что канал уже не принадлежит полностью мне. Тут никогда не будет мата и сигарет, что, впрочем, даже хорошо.

О самоограничении

Раньше я по часу залипала в туалете с айфончиком. Теперь начинаю понимать, что это зло, которо­е реально затягивает, стараюсь его дозировать. Очень редко выхожу в фейсбук, чаще – в инстаграм. Причем до сих пор не воспринимаю его как работу. Для меня это еще один способ развлечь­ся, который, к тому же, приносит хороший доход.

О виртуальной реальности

Как-то я работала вожатой в лагере для детей обеспеченных родителей. У меня была группа 8-9 лет. Там было много развлечений, включая катание на лошадях. Когда я повела детей кататься, чуть ли не половина села играть в psp. Для меня это было шоком. Говорю им: «Ребята, это же живые лошади, идите катайтесь», – на что в ответ получила снисходительную улыбку. Вообще, если задуматься: мои видео – это, по сути, анекдотические зарисовки, а psp – это уже игра в реальность. Ты типа в реальности, но не по-настоящему. Я от таких вещей держусь подальше.

О фитнесе

Я активно ходила в зал на протяжении двух-трех месяцев, занималась с инструктором. Потом все бросила и просто профукала свой годовой абонемент.

Об образах

Половина образов в моем инстаграме – это персонажи из спектаклей, где я играю. И благодаря моим скетчам некоторые люди идут в театр, им интересно посмотреть, а что же это за персонаж. Получается, инстаграм приводит зрителя в театр.

О поклонниках

Иногда люди подходят, не зная даже моего имени: а, это ты, давай сфоткаемся. При определенном настроении хочется послать на три буквы, но я не делаю этого, потому что это внимание – отклик на то, чем я занимаюсь. Люди, по большей части, рады мне. Я еще не встречала никого, кто бы пытался облить меня серной кислотой, приговаривая: «Сдохни тварь!» Хотя в комментариях в инстаграме и такое бывает.

О танцах

Чаще всего я хожу на светские мероприятия, если там можно потанцевать. Еще подростком я ходила в танцевальную студию, потом занималась брейк-дансом, полгода танцевала в «Тодесе». В итоге, все, чему я научилась, переплавилось в мой собственный стиль.

О трагедии

То, чем я занимаюсь – это немножко клоунада. А клоун – это всегда трагикомический артист. Настоящая клоунада – не просто «ха-ха», в ней всегда заложен более серьезный, эмоциональный момент, и тем больше от этого она вызывает смеха.

О поведении в незнакомой компании

Случается, попадаешь в компанию, где из твоих друзей один человек, а остальные семеро – его друзья. И когда кто-то начинает эту тему «а ну-ка, пошути» – приходится осаждать. В таких ситуациях я очень остра на язык, могу простебать человека и поставить его на место, еще и сама посмеюсь при этом. Кстати, стэнд-ап – вот чем бы я занялась с удовольствием.

Об отношениях в театре

«Против кого дружите?» – это не про Мастерскую, потому что весь наш театр вышел из семьи. Тут разные поколения вполне уживаются друг с другом, хотя существует, конечно, некая иерархия. В то лето, когда Петр Наумович [Фоменко] ушел от нас, он сказал самые важные слова: «Ребят, нас стало так много, что одной любви уже не хватает. Нужно терпение». И все это услышали.

О хейтерах

Есть правила, которые я стараюсь соблюдать. Например, не отвечаю на комментарии хейтеров. Разве что в директ могу написать что-то вроде: с виду нормальный парень, симпатичный, а пишешь странную чушь. Есть блогеры, которые ведутся на провокацию, снимают видео – мол, да вы сами дебилы. В этом случае ты проигрываешь. Значит, тебя настолько зацепило, что ты пошел на контакт. А чем дальше, тем хуже будет. В самом начале хейтерские комментарии, конечно, вызывали у меня недоумение. Что? Люди хотят, чтобы я сдохла? Но теперь понимаю, что всем нравиться нельзя. А комментарии, в сущности, никак не влияют на мою жизнь. Кстати, их никак нельзя отключить?

Источник: журнал GQ