Искушение успехом

Главную роль Ларисы Огудаловой играет в премьерном спектакле «Мастерской Петра Фоменко» Полина Агуреева. Редкий ее талант был мощно явлен в роли Полины в спектакле «Одна абсолютно счастливая деревня». Этот дар природного чувства театра, легкой отзывчивости на драматизм обстоятельств, естественной женственности наконец, очаровательная простота, ни доли лукавства, наивное удивление миром — все это мы увидели тогда в юной дебютантке.
Прежде чем сыграть Ларису Огудалову, Агуреева успела сыграть Наташу Ростову, Элен Курагину, успела сняться в кино в главных ролях. К этой сложнейшей роли подошла уже актриса с профессиональным опытом. Однако опыт — слово опасное и по жизни, и по делу, да и по судьбе.
В спектакле мы видим Ларису, конечно, глазами Фоменко. Вот она, милая красавица города Бряхимова, лишенная способности постоять за себя, живущая простыми чувствами, не понимая, что обладает тем, что может стать самым продаваемым товаром — своей красотой. Скорее всего Фоменко выстраивает именно этот сюжет роли: как человек отказывается (выразился бы Карл Маркс) стать товаром. Как человек не может, физически не способен превратить себя в деньги. Драматизм в замысле должен быть усилен тем, что на торги выставляют прелестное существо, никого не обидевшее, никому зла не сделавшее. В новой роли Полина Агуреева словно желает расстаться в себе с той, что так доверчива к обстоятельствам жизни. Вдруг внезапно и сыграет в прежнюю силу, когда просто-просто говорит Паратову: «Нет, вы меня увезли — вы меня привезите». Ни укора, ни скрытого оскорбленного женского самолюбия, ни спрятанного гнева уязвленной гордости, ни страха перед Бряхимовым. Мол, как же так, уж это совсем не по правилам. Скорее в ней говорит детская настойчивость. Но когда необходимы чувства и чувственность, Агуреева кажется растерянной, испуганной, как будто даже прячется за мизансцены, придуманные Фоменко. И кажется, что не любит ее Лариса Паратова, не клокочет, не замирает в ней сердце, хоть и должно быть мучительным их последнее расставание. И хотя актеры старательно показывают, как их тянет физически друг к другу, — понятно-то понятно, но сердце молчит. Пока, на первых спектаклях, — так. Маменька, курящая длинную пахитоску, существует в спектакле отдельно от дочери, а дочь, отдельно от матери. Да, Лариса Огудалова равнодушна к своей родительнице и радетельнице, но равнодушие ведь тоже надо сыграть. И что испытывает она к Карандышеву — каков спектр этих чувств, — не сыграно. Даже в финальной сцене, которая может считаться образцом режиссуры, когда Фоменко дробит диалог незадачливого жениха и неверной невесты (словно предсмертную речь ведет Настасья Филипповна с Рогожиным), тут слеза прошибает, но снова — не благодаря актерской игре. Эта слеза — от Фоменко. Как играет эту сцену Агуреева, могут сыграть многие, во всяком случае — не она одна, а мы-то помним, что эта актриса играла так, как не умел никто.